Быть ведьмой
Автор: Варья
Если бы ты спросил меня, что такое волшебство…
Откуда я знаю, когда правильно говорить о важном…
Почему я ни с того ни с сего звоню кому-то и спрашиваю, всё ли хорошо…
Я бы не знала, как тебе ответить.
Я бы не знала, как объяснить тебе всё это так, чтобы ты не подумал, что я сумасшедшая.
Хотя, наверное, не стоит и пытаться – ты ведь и так прекрасно это знаешь.
Ты понимающе улыбаешься, когда я говорю тебе, что я ведьма. И молчишь.
А ты спроси. Пожалуйста, спроси. Спроси меня, как это – быть ведьмой.
Спроси, и я отвечу тебе. Мне ведь очень-очень важно, чтобы ты понял. Чтобы поверил мне.
Спроси, и я расскажу тебе, как это удивительно и странно – переплетать нити. Сидеть на полу, расставив перед собой всё, что нужно для колдовства – чашку крепкого чая, клубок шерсти с начатым вязанием, блокнот, ручку, гитару и зажжённую свечу. Взять гитару, тронуть струны, думая о том, что именно сейчас нужно, что правильно, что важно. Поймать за хвост пролетающую мысль, а может быть чью-то память или судьбу, намотать на палец. Потом другую, ту, с которой её нужно переплести, и намотать на другой. Найти все нужные нити и начать перебирать струны, еле слышно или изо всех сил, на три четверти или на четыре – всё зависит от того, что нужно сделать. И петь, так, чтобы собственный голос звенел в ушах и в вечности прямо за спиной, и просить её, с риском порвать душу на части, отчаянно просить, чтобы тот, который сейчас лежит где-то среди капельниц и больничных простынь, чтобы он очнулся и, пусть слабо, но улыбнулся ожидающей его. Кончится одна песня – начнётся другая, и вспрыгнет на руки кошка, обеспокоено прядая ушами, спрашивая, отчего так встревожена хозяйка. А хозяйка, разрезая струнами пальцы, спорит с вечностью, пытаясь выхватить у неё из рук то, что пока ещё ей не принадлежит. И глухо злится от страха – неужели, неужели не хватит сил?..А потом сидит и подолгу ждёт вестей – как там дела, стало ли лучше? Хуже не стало – говорят на другом конце, и я снова беру в руки гитару, и снова заплетаю нити в струны, в обожжённые ладони, в душу. Только бы вытянуть, только бы хватило сил…
В жизни случаются несчастья – говоришь мне ты. Конечно, ты знаешь множество примеров. Но не на моей поднадзорной территории. Не когда ещё можно что-то сделать. Не дождётесь.
Ты смеёшься и киваешь, ничего не спрашивая. А ты спроси. Пожалуйста, спроси меня.
И, честное слово, я отвечу тебе.
Я расскажу тебе, как иногда бывает тоскливо и грустно, как в пыль разбивается сердце – просто так, на ровном месте. Как я брожу, невпопад отвечая, что, мол, настроение дурацкое. И как потом раздаётся телефонный звонок, и чей-то голос, такой же тихий и потухший, говорит, что что-то случилось. Что нужно ехать. Нужно звать. Или хотя бы сесть и думать-думать-думать, снова спорить с вечностью. Прогнать темноту, отчего-то нависшую над нами. И как потом, когда небо над нашими головами снова светло и ясно, сил остаётся только на то, чтобы уткнуться в твоё плечо и тихонько всхлипывать от отчаяния, которому теперь уже – только теперь – можно дать волю. Или, если повезёт, просто заснуть, крепко и без сновидений.
Может быть, ты никогда не спросишь меня об этом, может быть, так и будешь считать, что эта смешная и рыжая немного с приветом, но это ей даже идёт и вполне можно простить. А ты спроси. Пожалуйста, спроси меня.
Спроси, и я расскажу тебе обо всём на свете, о самом важном, о том, что делает меня тем, кто я есть. О том, без чего меня нет и не будет.
Я расскажу тебе, как это восхитительно легко – просыпаться от того, что солнце щекочет ресницы, улыбаться ему и, почесав за ухом, нахально заявлять: «Доброе утро! Пусть сегодня будет хороший день».
Как радужно-полосато ловить на себе удивлённо-смеющиеся взгляды прохожих, идя по улице с заплетёнными в волосы разноцветными лентами, босиком и усыпанной веснушками.
Как иногда достаточно нарисовать на оконном стекле апельсин, чтобы вернуть миру потерянное было равновесие.
Как больно иногда бывает от чьих-то лиц и слов, и как по ночам мы штопаем чьи-то крылья, сидя на широком подоконнике окна, распахнутого в июнь.
Как долго и легко падать в небо, лежа на траве посреди огромного поля, и как улыбается мир, глядя на то, какая я смешная и рыжая.
Как трудно иногда улыбаться, и как ни за что на свете я не променяю слово «ведьма» ни на какое другое.
Как мне всегда будет двенадцать, даже когда чей-то тонкий голосок будет нежно звать меня бабушкой.
Как свою рыжую дочь я назову Маргаритой и звать буду Мар, и это будет правильно.
Как светло и глупо, как восхитительно и смешно Быть.
И как ни за что за свете не может быть иначе.
Спроси меня, и я обязательно расскажу тебе об этом и обо всём остальном.
Честно-честно.
Не кивай и не улыбайся понимающе - научись так же, как я, звонко произносить это короткое слово: ведьма.
Ведь больше всего на свете мне нужно, чтобы именно ты в меня верил.