Я вас люблю
Автор: Варья
Принцесса задумчиво прохаживалась по конюшне, разглядывая повернувшиеся к ней в ожидании лакомства морды.
Лакомства, увы, не было. Она просто не догадалась его прихватить.
Девочке было тринадцать лет, и до сегодняшнего дня вход в конюшню был ей воспрещён. Строго говоря, воспрещён он был и сейчас, но значения это уже не имело.
В одной книге сказок (король наивно полагал, что сказки не несут никакой полезной информации и, соответственно, не смогут испортить непорочно чистое сознание его старшей дочери и наследницы, так что вышеуказанных книг в опочивальне принцессы было великое множество) принцесса прочла, что самое тихое время, когда все уже давно спят и ещё не скоро проснутся, случается между тремя и четырьмя часами ночи. Замковая охрана и конюхи не были исключением из этого приятного правила, и принцессе удалось незамеченной выскользнуть из своих покоев, прокрасться на цыпочках по спящему замку и, тихонько проскрипев большой кованой дверью («Сейчас кто-нибудь непременно проснётся!» - в отчаянии кричало сердце, колотя по грудной клетке в надежде вырваться и удрать), оказаться в длинном коридоре, по обе стороны которого всхрапывала, переступая с ноги на ногу, фыркала и сопела её мечта.
Много лет назад старый и лукавый королевский врач, седой как лунь и добрый, как все феи мира разом, тихо скончался в своей постели. Королевская дочь не должна была бы его помнить, но почему-то помнила очень хорошо. Помнила ласковый голос и мягкие руки, помнила, как он сажал двухлетнюю малышку на плечо, подносил к стригущей высокими ушками лошади и говорил, что она из сказки, добрая и умная, и что принцесса когда-нибудь будет очень дружить с лошадками. Ребёнок радостно кричал, заставляя лошадь опасливо пятиться, и тянул ладошки к лошадкиной чёлке.
Новый же королевский врач, пришедшийся по сердцу Его Величеству куда больше прежнего, был довольно молод, смотрел на принцессу нервно дёргающимся глазом и в первый же день пребывания на должности заявил, что лошади чрезвычайно вредны для здоровья девочек в принципе и воспитания принцесс в частности. Король, и вообще не любивший животных, радостно потёр руки и подписал приказ, согласно которому слугам и придворным под страхом позорного изгнания запрещалось подпускать принцесс к лошадям. Сама принцесса Роза тогда ещё гремела погремушками в детском манеже и грустила только о том, что куда-то пропал её любимый седой дядя, который больше не приходит и не показывает ей волшебных лошадок.
Прошло несколько лет, и принцесса Роза наконец полностью осознала глубину своего невезения.
- Но отец, почему мне нельзя подходить к лошадям? Ведь ты, и мама, и все твои советники и рыцари - все ездят верхом, у каждого есть своя лошадь! Почему одна я должна ездить в карете?
- Не одна, - живо откликнулся король, явно уже придумавший ответ на этот вопрос. – Твоя сестра Мери тоже путешествует только в карете. На неё запрет распространяется точно так же, как и на тебя.
- Да, отец, - сощурилась Роза. – Только Мери всего три года.
Король промолчал, делая вид, что внимательно читает какой-то длинный документ. Окна его кабинета были распахнуты настежь, на улице царило ранее лето, и из конюшни, как назло, доносился громкий смех конюхов и стук копыт.
- Но маме же можно! – привела Роза свой главный аргумент.
- Мама – взрослая разумная женщина, она обращается с лошадью очень осторожно и никогда не походит к ней одна, - снова выдал заготовленный ответ король. – На твоё же послушание и спокойствие я рассчитывать не могу, Роза. И виновата в этом ты сама.
Роза повесила нос – тут спорить было бесполезно. Отец мог перечислить все её шалости – а шалостями называлось любое поведение, выходящее за рамки «того, что положено делать благородным маленьким леди» - за последние пять лет, ни разу не запнувшись. Иногда принцесса думала, что он их специально записывает и по ночам репетирует перед зеркалом, в ночном колпаке и с длинным списком в руках. Настроение тут же улучшилось: грустить, представляя себе могучего рыжебородого короля в розовом, по-театральному декламирующего её выходки перед зеркалом, было решительно невозможно.
Принцесса не стала больше спорить, сделала реверанс и отправилась обратно в свои покои. Подобный разговор с завидным постоянством повторялся уже давно и успел порядком надоесть и отцу, и дочери. Но если отца исход бесед вполне устраивал, то Роза после очередного разочарования решила пойти другим путём. Надо сказать, что другой путь оказался куда короче и привёл принцессу к успеху с первого раза. Только бы никто не проснулся…
Девочка, не переставая прислушиваться, тихонько шла вдоль денников. Ага, вот мамина кобыла Мечта, белоснежная и флегматичная настолько, что Розе иногда казалось, что она вообще не просыпается. Рядом папин Вихрь, высоченный, с мохнатыми ногами и большими умными глазами. Роза хотела было погладить лошадиную морду, но конь всхрапнул, и принцесса отскочила. Всё-таки она не знает, как понять, рада лошадь её видеть или нет, так что, наверное, лучше пока не лезть на рожон. Вдруг девочка ощутила толчок в спину. Весомый такой толчок. Она уже подумала, что это кто-то из конюхов проснулся и обнаружил её, но сзади оказалась всего лишь лошадиная морда. Морда тянула к Розе нос и пыталась бодаться, но враждебной она не казалась, и принцесса рискнула подойти поближе и протянуть руку.
Морда и впрямь оказалась вполне дружелюбна и просто обнюхала протянутую руку, видимо, надеясь обнаружить в ней что-нибудь съедобное. Съедобного не оказалось, и лошадь сделала вид, что потеряла к принцессе интерес. Зато Роза глядела на неё во все глаза: соловая кобыла, цвета нежного золота, с длинной белой гривой казалась нарисованной. Принцесса ещё никогда не видела таких завораживающе красивых лошадей, хотя была в восторге от лошадей в принципе и считала красивыми всех без исключения. Но эта…Лошадь прядала ушами, и девочке вдруг показалось, что кобыла подслушивает её мысли.
- Как тебя зовут? – вполголоса обратилась Роза к лошади, чтобы хоть как-то развеять охватившее её оцепенение.
- Её зовут К?ра, Ваше Высочество, - вкрадчиво раздалось откуда-то сбоку.
Роза аж подпрыгнула от неожиданности.
Она так увлечённо разглядывала кобылу, что даже не заметила, что в конюшню вошёл кто-то ещё. Этот кто-то, к счастью для принцессы, оказался старшим конюхом мистером Ричардсоном. Он дружил со старым придворным врачом, и, когда тот водил Розу «смотреть на лошадок», сопровождал их именно мистер Ричардсон.
- Мистер Ричардсон… Только не говорите никому, пожалуйста, что я здесь была… - залепетала Роза, испугавшись, что, если отец узнает, больше она лошадей вообще никогда не увидит. А у К?ры такие глубокие глаза, она так изящно полувопросительно смотрит на принцессу, не понимая, почему гостья вдруг стала нервничать... – Я просто хотела побыть с лошадьми…
- Так и знал, что однажды вы сюда проберётесь, - вдруг улыбнулся конюх, до этого внимательно рассматривавший девочку. – Даже, честно говоря, ждал вас раньше.
Роза совсем растерялась.
- Ждали?
- Я помню, как доктор Стивенс приводил вас сюда крошкой. Вам так нравились лошади, что не придти вы могли бы, только если… - мистер Ричардсон запнулся, не в силах выразить свои опасения в вежливой форме.
- Если бы я оказалась вся в папеньку, - улыбнулась Роза, впервые понимая, что отца, кажется, не так уж любят, как ему хочется верить. – Но я здесь, мистер Ричардсон. Вы же не выдадите меня?
- Конечно, нет. Но и вы меня не выдавайте, по небезызвестному вам закону меня вышвырнут из страны, если узнают, что я вас здесь видел и никому ничего не сказал.
Он подошёл к Коре и похлопал её по шее.
- Моя любимица, красивая, правда?
- Очень, - честно ответила принцесса. – А чья она?
- Это новая лошадь королевы, - огорошил принцессу мистер Ричардсон. – Мечта стареет, и теперь королева будет постепенно привыкать к Коре, хотя, если честно, мне кажется, они друг другу не нравятся. Те два или три раза, которые Её Величество изволили ездить на Коре, кобыла была капризной, не слушалась и норовила сорваться в галоп…
- А галопа матушка боится, как огня, - закончила Роза. Она, отрезанная от лошадей, очень много наблюдала за «конными привычками» более удачливых коновладельцев, знала всех лошадей королевской семьи и челяди по именам, выучила все масти и аллюры. С теорией у принцессы всё было хорошо, а вот с практикой… - Мистер Ричардсон, а вы не могли бы…ну как-нибудь…научить меня?..
Кора фыркнула в ответ на снова поднявшееся в Розе волнение.
- Мне кажется, эта лошадь видит меня насквозь, - буркнула принцесса, так и не дождавшись ответа.
- И вы ей нравитесь, - задумчиво откликнулся конюх, теребя короткую русую бородку. – Вот что, Ваше Высочество. Я не рискну учить вас верховой езде – тогда кто-нибудь наверняка увидит, и нам обоим не поздоровится.
Роза горестно вздохнула. Кора же, напротив, навострила уши, как будто зная, что после паузы она услышит именно:
- Но я мог бы… При должной конспирации с вашей стороны…
Принцесса подняла на конюха глаза, из которых секунду назад готовы были покатиться слёзы.
- Если бы вы могли одеваться так, что вас никто не мог бы узнать, мальчишкой-конюхом, к примеру…Я мог бы учить вас обращаться с лошадьми… Кормить их, чистить… - Роза слушала его и, как будто глядя на себя со стороны, наблюдала, как что-то огромное и счастливое растёт у неё внутри. - Конечно, это совсем не королевское занятие, и я пойму, если вы рассердитесь на меня, Ваше Высочество… - быстро добавил мистер Ричардсон, вдруг осознав, кому он всё это говорит.
Конюх осёкся - Роза от полноты чувств повисла у него на шее.
- Я буду очень осторожна, меня никто не заметит, - пообещала принцесса. – Когда начнём? Прямо сейчас?
Мистер Ричардсон рассмеялся, глядя на полную надежд девочку.
- Нет, Ваше Высочество, сейчас нельзя, у лошадей режим. Приходите послезавтра утром, перед рассветом, у нас будет около двух часов, пока не придут остальные конюхи.
Послезавтрашнее утро наступило очень быстро – Роза едва успела отыскать подходящую одежду. Июньская ночь щекотала шею, прохладой выливаясь за шиворот, пела соловьями и светила неярки звёздами. До рассвета оставалось около часа, когда девочка приотворила дверь конюшни. На негромкий вроде бы скрип из соседнего денника выглянул мистер Ричардсон.
- Ваше… То есть доброе утро, - вспомнив о конспирации, поздоровался он. – Вы всё-таки пришли.
- Конечно, - так же тихо откликнулась Роза, заходя и прикрывая за собой дверь. – Зовите меня…Мэтью. И на «ты». На всякий случай.
- Да… Мэтью, - старший конюх оценил костюм принцессы. – То, что нужно.
Вдруг на всю конюшню, сотрясая, как показалось Розе, стены раздалось громкое скрежетание.
- Что это? – Роза вжалась в стену.
- Кора, прекрати! – старший конюх уже стоял у денника соловой кобылы и пытался её утихомирить. Кобыла мотала головой и требовательно скребла копытом по полу. – Всех перебудишь!
- Кора! – Роза подскочила к лошади, и кобыла тут же прекратила шуметь, требовательно уставившись на девочку.
- Угости её, - мистер Ричардсон достал из кармана половинку яблока и протянул её Розе. - Раскрой ладонь, положи на неё яблоко и предложи лошади. Подноси ближе, чтобы она могла взять губами. Не бойся, она не укусит, только ладонь не сгибай. Да, вот так.
Кора ловко подхватила яблоко и довольно им захрустела.
- Ну что ж, если ты ей так нравишься… То с неё и начнём, - улыбнулся мистер Ричардсон и распахнул дверцу денника. Роза попятилась.
Не то чтобы она испугалась… Но когда такое большое, красивое и явно не очень-то спокойное животное стоит прямо перед тобой … поневоле застываешь на месте.
- Ну же, иди сюда, - королевский конюх уже стоял возле Коры и гладил её по золотистой шее, заодно на всякий случай заслоняя от неё принцессу. Он аккуратно взял лошадь за недоуздок. – Не бойся, я держу её, можешь погладить.
Роза подошла ближе, протянула руку и – о чудо! – дотронулась до шелковистой лошадиной морды. Совсем как когда-то давно, когда седой мужчина подносил её, кроху, к огромной доброй морде, а она тянула руки и смеялась. Кора фыркнула, но недовольной не казалась, и мистер Ричардсон незаметно отпустил недоуздок. Роза тем временем, ободрённая спокойствием лошади, подошла совсем близко и начала перебирать пальцами длинную серебристую гриву, заглядывая кобыле в глаза.
Кора несколько секунд стояла неподвижно, как будто размышляя, быть или не быть, потом шумно вздохнула, как бы говоря: «Ладно уж, уговорила», и положила голову принцессе на плечо. Роза не верила глазам и даже боялась дышать.
- Что ж, Мэтью…- мистер Ричардсон вышел из денника, полюбовался идиллической картиной и явно остался доволен. – Похоже, эта лошадь наконец-то выбрала себе человека. Правда, честно говоря, характер у неё далеко не покладистый, так что…
Старший королевский конюх осёкся, не договорив, что у принцессы непременно будет масса возни с дурным характером кобылы, что она любит кусаться, часто чудит и не слушается…потому что девочка и лошадь так и застыли с закрытыми глазами, вслушиваясь в дыхание, ловя запах друг друга, и им было уже совершенно не важно, что обе, по большому счёту, совершенно не подарок. Ведь разве можно меньше любить своё небо только за то, что оно иногда льёт на тебя дождь?
Каждое утро затемно Роза неслышно отворяла дверь конюшни, с наслаждением вдыхала пряный травянистый запах и первым делом шла угощать Кору яблоком. Кобыла уже ждала её. Она усвоила, что шуметь почему-то не следует, и только тихонько фыркала, здороваясь, и двигалась, давая возможность принцессе зайти в денник и закрыть за собой дверцу. Роза утыкалась лбом в шею лошади, закрывала глаза и глубоко вздыхала. С этой секунды весь остальной мир переставал существовать. Роза забывала об отце и его запрете, о том, что будет, если кто-нибудь увидит её здесь… Она забывала даже, что она – принцесса Роза, старшая дочь и наследница короля. Она была мальчишкой-конюхом по имени Мэтью, и единственной драгоценностью в её жизни была вот эта самая лошадь, которая… которая только что ни с того ни с сего наступила Розе на ногу. Ай, больно же! Девочка быстро вытащила правую ногу из-под поставленного на неё копыта и запрыгала на левой.
- Кора, ты чего? – шипя от боли, ругалась Роза. – Я тебе вкусного принесла, а ты?
Лошадь смотрела на мальчика Мэтью с нескрываемым ехидством. Мол, а ты что думал, я всё время буду милой и доброй? Нет уж, хорошего понемножку.
- Мэтью, - окликнул Розу только что вошедший мистер Ричардсон. – Всё в порядке?
- Почти, - боль начала уходить, и Роза вернула правую ногу на землю. – Она мне на ногу наступила. Специально.
- Я же предупреждал, что у неё тот ещё характер, - улыбнулся конюх. Девочка цела, и ладно. – Сегодня будем учиться чистить лошадь.
В процессе обучения Роза стала обладательницей не только ценных знаний о том, какие бывают щётки и расчёски, как и в какой последовательности их следует применять, но и отдавленной теперь уже левой ноги и укушенного плеча. Свежепочищенная лошадь сияла расчёсанной гривой и ехидным взглядом, а Роза, насупившись, укоризненно буравила её взглядом.
- Пытаешься пробудить в ней чувство вины? – хохотнул мистер Ричардсон, дочищая королевского коня в деннике напротив. – Бесполезно. У этой лошади начисто отсутствует совесть. И только потому, что ты её человек, она не проделала всё это ещё при первой встрече, хотя, поверь мне, очень хотела.
Кора одобрительно фыркнула и потянулась к Розе за угощением. Видишь, мол, я хорошая лошадка, а хорошую лошадку положено угощать вкусненьким…
- Иначе она станет плохой, - шёпотом закончила Роза мысль, крайне явно написанную в глазах кобылы. И обречённо полезла в карман за очередной половинкой яблока.
Через пару недель Роза к приходу мистера Ричардсона успевала почистить Кору, и за оставшееся до начала дня время они вместе чистили ещё с десяток лошадей, готовили злаковую смесь, которой в положенное время этих лошадей будут кормить, и наводили порядок в конюшне. Всего в королевской конюшне насчитывалось что-то около сотни голов, так что остальные конюхи, приходя утром на работу, удивлялись только тому, что мистер Ричардсон стал начинать работать так рано. Ни принцессы Розы, ни даже мальчика Мэтью к тому времени в конюшне уже не было, так что беспокоиться не приходилось.
Роза боялась только, что кто-нибудь найдёт спрятанную под её кроватью одежду, запах которой выдавал принцессу с головой. Нет, самой ей запах этот очень нравился – так пахнет шерсть Коры, сено и утренняя тишина. Но даже человек, далёкий от лошадей, учуяв этот запах, непременно раскрыл бы секрет принцессы. Поэтому Роза украдкой стирала одежду в лавандовой воде, которую ей приносили для умывания, заливала лучшими заморскими духами – жутко дорогим подарком папеньки на какой-то из дней рождения – и прятала в самый тёмный и пыльный подкроватный угол.
За летом пришла осень, за осенью зима, за зимой весна. Так повторилось уже дважды, а принцесса Роза, заметно выросшая и посерьёзневшая, продолжала каждое утро затемно прокрадываться на конюшню и помогать мистеру Ричардсону в его хлопотах. Теперь она знала всё о том, как ведётся конное хозяйство, научилась лечить самые простые лошадиные хвори и уверенной рукой давала Коре сдачи, когда та лезла кусаться. У них даже появилась такая игра – кто вреднее. Принцесса и кобыла соревновались в ловкости и норове, и если поначалу выигрывала неизменно Кора, то со временем Розе стала удаваться ничья.
Иногда, очень редко, мистер Ричардсон разрешал Розе выводить Кору гулять и даже преподал принцессе несколько уроков верховой езды, но риск был слишком велик, и ездить Роза так и не научилась. Хотя это, в общем-то, было не так уж важно. У королевской дочери никогда не было друзей-ровесников, и она ценила саму дружбу с лошадью, не придавая значения всему остальному.
Принцесса успела выучиться конспирации на уровне самого хитрого королевского шпиона, и вряд ли когда-нибудь кому-то удалось бы раскрыть её тайну, но Судьба, как известно, обожает шутить, и юмор у неё крайне специфический.
Когда принцессе Розе исполнилось шестнадцать, король решил, что пора начинать подыскивать для неё жениха. Самой подходящей кандидатурой был принц Джеймс из соседнего королевства, красавец-блондин на два года старше Розы. Его отец давно уже зазывал всё семейство соседей в гости, обещал пиры-турниры и намекал, что не худо бы наконец познакомить старших детей.
В день отъезда двор замка представлял собой невообразимый бардак: ржали седлаемые и запрягаемые в кареты лошади, перекрикивались слуги, младшая сестра Розы Мери, которой уже исполнилось десять, постоянно вспоминала, что что-нибудь забыла, и посылала фрейлин в свои покои за оставленной вещью. Роза стояла в стороне, наблюдала и хихикала про себя: ну вот зачем ей понадобилось «то розовое платье, которое баз бантов, без оборок, но с кружевами», если она и так взяла их как минимум три десятка на неделю? Мери в понимании отца росла «настоящей принцессой» против того «дерзкого мальчишки», в которого превратилась сама Роза. Если бы отец знал, без чьей наглой морды тут не обошлось…
А наглая морда тем временем, уже осёдланная, топталась у крыльца в ожидании королевы. Мечта, старая мамина лошадь, была сочтена «непрезентабельной для дипломатического визита», и теперь вышедшая наконец королева смотрела на невообразимо красивую и безукоризненно «презентабельную» Кору с выражением неподдельного ужаса на лице. Неловко взгромоздившись в седло, королева, кажется, почувствовала себя ещё хуже и даже открыла было рот, чтобы попросить приготовить карету и для неё, но встретилась глазами с мужем и передумала. «Ты должна подавать Розе пример того, что только спокойная и послушная мужу женщина может ездить верхом», - говорил взгляд короля, и королева покорно взялась за поводья. Ей было не впервой.
Сама же кобыла, очевидно, размышляла как-то иначе. По крайней мере, как только всадница, усевшись, приняла у конюха поводья, Кора взвилась на дыбы, истерически заржала и помчалась прямо на в очередной раз выскочившую из кареты принцессу Мери. Подумать Роза не успела. Она рефлекторно бросилась вперёд, подскочила к лошади и, что-то ей прокричав, чтобы кобыла узнала голос, ухитрилась поймать лошадь за недоуздок и со всей возможной силой потянуть на себя. Кора остановилась как вкопанная. Мери, до которой лошади оставалось каких-нибудь три метра, проговорила: «Пожалуй, мне не так уж и нужно то зеркальце» и упала в обморок. Бледная как полотно королева смотрела на дочь со смесью ужаса и благодарности, ещё не до конца осознав случившееся. Конюхи, не зная, что делать дальше, уставились на короля. А король… Рыжебородый великан впервые в жизни оказался в затруднительном положении. Его решения всегда были предельно строги и просты, но тут… С одной стороны, старшая дочь совершенно точно спасла жизнь младшей, а может быть, и королеве тоже. С другой – то, как быстро и умело она это сделала, выдавало в ней давнее и регулярное нарушение королевского указа. Король краснел, бледнел, но был не в силах понять, как ему следует реагировать.
Роза же вцепилась в шею Коры, накрепко решив, что, раз уж всё уже пропало, оторвать её от лошади смогут только раскалёнными щипцами, и то не сразу.
Над двором повисла мёртвая тишина. Только Кора смотрела на своего человека так, будто именно этого и добивалась.
Разумеется, ни к какому принцу Джеймсу Роза не поехала. Она была строжайше наказана и заперта в своих покоях до возвращения короля и выяснения причин. Кору отправили в конюшню с наказом держать наглую кобылу в чёрном теле опять же до возвращения королевского семейства. Король думал даже отменить визит, но не решился: представил, каков был бы его собственный гнев, если бы гости, к приезду которых на одной только кухне начали готовиться за месяц, вдруг отказались в последний момент.
Заточение Розы продлилось ровно четыре дня. Она успела перебрать в голове все варианты беседы с отцом и поняла, что вряд ли ей удастся отстоять свою правоту, потому что «наследница престола должна думать только о государстве, и ни в коем случае не имеет права думать о чём-то ином и тем более подвергать свою жизнь опасности». Роза пришла к выводу, что единственный выход – сбежать и забрать с собой Кору и мистера Ричардсона: отец наверняка велит казнить лошадь, а провинившегося конюха в лучшем случае изгонит, а о худшем Роза даже думать не хотела. Ночью пятого дня заточения принцесса услышала слабый, но решительный стук в дверь.
- Кто там? – шёпотом спросила Роза, подкравшись к двери. Открыть её она в любом случае не могла, спальня была заперта снаружи.
- Это мистер Ричардсон, - раздался в ответ такой же осторожный шёпот. – Принцесса, что вы думаете делать?
- Мистер Ричардсон! А я как раз ломала голову, как бы мне отсюда выбраться, забрать вас с Корой и сбежать.
- Отойдите от двери, сейчас открою.
Осторожное ковыряние в замке длилось с полминуты, и девушке казалось, что его слышно на всё королевство. Но никто из стражи не появился, и старший королевский конюх тихонько притворил за собой дверь комнаты Розы.
- Я был уверен, что именно так ты и решишь, Мэтью, - улыбнулся пожилой мужчина, обнимая повисшую у него на шее девочку. – Быстро собирай вещи, переодевайся, я жду тебя на конюшне через полчаса.
Повторять не пришлось. Как только мужчина растворился в темноте коридора, Роза схватила самую простую дорожную сумку, какую смогла найти, побросала туда одежду, по которой в ней не признали бы девочку из богатой семьи, несколько безделушек, за которые можно было бы выручить деньги на первое время, и написала письмо родным.
Выражение, написанное на морде кобылы, увидевшей на пороге конюшни посреди ночи свою принцессу, окончательно убедило Розу в том, что именно этого она и добивалась. Что ж, рано или поздно выход из положения всё равно пришлось бы искать. Так почему бы и не такой?
Вернувшиеся из поездки король и королева выслушали лепетание слуг о том, что «принцесса исчезла», «не решились вас беспокоить» и «оставила послание», и склонились над небольшим листком.
- Дерзкий мальчишка! – только и смог прорычать король, порвал письмо пополам и, громогласно сквернословя, отправился в свой кабинет.
Порванная бумага так и осталась лежать на полу, и те немногие из слуг, кто знал грамоту, с бесконечным удивлением рассматривали два листка, на которых в общей сложности была написана всего одна фраза: «Я вас люблю».
И больше ничего.
Король не стал искать дочь. Он заявил, что отныне его наследница – Мери, а всё остальное его ни в коей мере не волнует. Королева, как всегда, молча покорилась, а младшая дочь и вовсе обрадовалась: она мечтала когда-нибудь стать королевой, но тот факт, что для этого пришлось бы переехать в замок будущего мужа, её совершенно не радовал. А тут всё отлично решилось само собой.
Роза же и мистер Ричардсон перебрались в соседнее королевство, и на деньги, вырученные от продажи захваченных из замка драгоценных безделушек, купили старую ветхую конюшню в окрестностях небольшого тихого городка, жеребца местных кровей и провианта для лошадей на полгода.
Конюшня была быстро приведена в порядок, в пустых денниках беглецы устроили себе подобие комнат, а Кора, познакомившись с гнедым жеребцом Робертом, через положенное время родила жеребёнка. Ещё через время – второго…
Прошло несколько лет. Мэтью уже давно превратился обратно в Розу – узнавать в худой, но крепкой чумазой веснушчатой девушке королевскую дочь перестал даже мистер Ричардсон, и принцесса не боялась быть пойманной. Она от случая к случаю подрабатывала в городе, успела уже перезнакомиться с хозяевами всех окрестных конюшен и не без их помощи умудрялась содержать растущее поголовье своего собственного конного хозяйства. Старый конюх начинал слабеть, и на конюшне по просьбе Розы появился Бран, младший сын одного из соседских фермеров. Втроём они отлично справлялись с хозяйством, построили у конюшни маленький домик и даже начали продавать лошадей окрестным аристократам – длинногривые, тонконогие и изящные, они все очень походили на Кору. Когда покупатели спрашивали, что это за порода, Роза смеялась и в шутку отвечала, что она называется «Я вас люблю».
Кобыла же, добившись своего человека в полное распоряжение, почти перестала вредничать, только иногда по старой памяти пыталась цапнуть Розу за плечо и неизменно получала по лбу. Мистер Ричардсон смотрел на них и улыбался, думая: «Рональд, старый друг, а ты ведь ещё тогда говорил, что когда-нибудь она будет очень дружить с лошадками. Если бы ты видел, как славно всё вышло…»
- Хочу новую лошадку! Самую красивую на свете! – безапелляционно заявила принцесса Мери. После истории с Розой запрет на лошадей был снят, и, хотя Мери и не проявляла к ним симпатии, красивых лошадей девочка любила. Строго говоря, она любила всё красивое, а главное, очень любила, чтобы всё это красивое непременно принадлежало ей. – Говорят, в соседнем королевстве есть конюшня, где разводят самых красивых на свете лошадей! Папа, пошла туда кого-нибудь, пусть привезут мне самую лучшую!
Король, заметно постаревший и погрустневший после бегства Розы, не стал спорить и отправил одного из конюхов разузнать, что это за диковинные кони объявились у соседей. Конюх вернулся через неделю и доложил, что да, хоть хозяйство и небольшое, но лошади у них удивительно красивы и благородны.
- А что за порода? – не то чтобы король сильно интересовался, но рядом сидела Мери, и нужно было хотя бы сделать вид, что он принимает участие в жизни дочери. Король уже не раз задумывался о том, что, наверное, во всей этой истории с лошадьми был не так уж и прав, а в том, что из Мери, в отличие от упрямой волевой Розы, королевы не получится, весь двор уже давно не сомневался.
- У неё очень необычное название, Ваше Величество, - странным голосом ответил конюх. – Она называется «Я вас люблю».