Хорошие ребята

Автор: Варья

-  Хорошие ребята, очень хорошие. Классические такие близнецы, везде вместе, всё точь-в-точь. Творческие очень, весь город их знал: на каждый праздник что-нибудь этакое придумывали, - пожилая женщина тепло улыбалась воспоминаниям, и Таня, глядя на неё в видоискатель, уже умирала от любопытства.

- Раиса Петровна, а где они живут теперь, после выпуска? – спросила девушка, беря крупный план. Лицо в кадре вдруг сделалось каким-то горестным, как будто директор детского дома вот-вот заплачет.

- Не знаю, деточка, - ответила она, не глядя в камеру. – Вернее, наверняка не знаю, но догадываюсь. Понимаете, тут такая история…

Ещё абитуриенткой Таня Маслова точно знала, о чём будет снимать дипломный фильм: её с детства интересовали близнецы. Может быть, всего лишь потому, что у самой девушки не было не то что близнеца – вообще ни братьев, ни сестёр. И ей было ужасно любопытно, каково это, когда тебя как бы двое, когда ты одно существо в двух лицах, ну или два очень похожих существа, периодически думающие, как одно.  «Завидно тебе, да?» - иногда вздыхала мама, чувствуя себя виноватой: она-то хотела второго ребёнка, но сложилось иначе…  «У меня чисто научный интерес», - неизменно отвечала дочь, улыбалась и следила, чтобы морщинки у мамы на лбу непременно расправились: нечего им там делать.

Четыре с половиной года учёбы на факультете режиссуры пролетели незаметно, научный руководитель был выбран, – пожилой профессор пришёл в полный восторг от Таниной идеи, тактично не упомянув, сколько всего уже было снято на эту тему, - а вот где же взять близнецов, про которых снимать?..

Таню выручил случай: однокурсница однажды на перемене громко и с придыханием рассказывала подружкам о двух парнях-близнецах неземной красоты, которые жили в её родном Саратове. Таня, шедшая мимо по коридору, вцепилась в источник информации мёртвой хваткой: что, мол, за близнецы, всё ли ещё они живут в Саратове и где именно живут?

Внятного, кроме охов и вздохов, оказалось мало: мальчики жили в саратовском детдоме и знал их весь город, все девчонки, конечно же, были в них влюблены…  А потом они вдруг исчезли: в 18 лет выпустились, и как не было. «Что, конечно, мгновенно повысило шансы остальных саратовских юношей на любовь и понимание», - хихикнула про себя Таня и решила, что, раз уж Судьба так явно тычет пальцем, значит, этих близнецов нужно разыскать. Благо, фильм предполагается документальный, а значит, процесс поисков тоже можно снимать. Нужно даже, так интереснее.

Еле отвертевшись от набивающегося в попутчики научника  (Пал Палыч, джентльмен преклонного возраста, решительно протестовал против самой мысли о том, чтобы отпускать юную леди одну, мало ли что?), Таня буквально на следующий день уже мчалась в Саратов. Девушка хихикала над собой, мол, придумала тут себе журналистское расследование, сейчас ещё, чего доброго, стрельба в поезде начнётся, до того ты важная птица…

Никакой стрельбы, конечно, не случилось. Всё было очень мирно: и детдом нашёлся сразу, и директриса прекрасно помнила двух рыжих близнецов – Юрика и Шурика. Таня только-только прогнала предательскую мыслишку о том, что вообще-то могло бы быть и поинтереснее, как…

Близнецы действительно уехали  из города, как только им, уже совершеннолетним, разрешено было покинуть детский дом. И в этом не было бы ровно ничего особенного, если бы не одно маленькое обстоятельство: они разъехались по разным городам.

- Они же возникли буквально из воздуха, как по волшебству, - рассказывала директор. – Родителей не помнят, документов никаких: их к нам совсем крошками подбросили, в корзинке, ну, так ещё в кино обычно бывает. И они, конечно, как соображать начали, закидывали воспитателей вопросами – где, мол, наша мама? А папа где? А где наш родной город? Больше всего их почему-то именно город интересовал: где да где родились? Мы и отвечали честно – не знаем. Может, вы наследные принцы английские! – Раиса Петровна засмеялась. – Нет, говорят, точно не принцы. Уверенные такие. Они всегда были во всём уверены, всё знали, что и как должно быть, на всё у них ответ находился, да такой, что не каждый взрослый додумается: эти шкеды рыжие уже в десять лет всех воспитателей за пояс затыкали. Знаем, говорили, и всё.

- Что знаем? – уточнила Таня из-за камеры. Она терпеть не могла бессодержательные фрагменты в интервью, когда вроде бы что-то и говорят, но если вырезать этот кусок, ничего не изменится.

- Да обо всём. Где спрятаться, чтобы не нашли, когда можно заговорить, а когда лучше промолчать, почему лягушки зелёные, откуда взялись кошки… О, про это у них целая теория была: кошки, мол, завелись именно в их родном городе, просто появились однажды, из ниоткуда. Представляете масштаб фантазии? Сочинения писали такие, что мы их всем педсоставом вслух с выражением читали по вечерам… И один вопрос всё не давал им покоя: где же всё-таки родной город? Мы их спрашивали: почему город-то? Нужно, говорили. Нужно нам туда.

В коридоре прозвенел звонок с урока, тут же загомонили голоса, глухо застучали по линолеуму ноги, а дверь директорского кабинета приоткрылась, впустив миниатюрную блондинку средних лет.

- Раиса Петровна… Ой, у вас тут интервью? – хихикнула женщина. – А можно послушать?

- Можно даже поучаствовать, - обрадовалась директор, явно тяготившаяся столь пристальным вниманием камеры. – Знакомьтесь, Танечка, это Алиса Витальевна – классный руководитель наших близнецов.

- Ааа, про Юрика с Шуриком рассказываете, - со странным выражением протянула Алиса Витальевна. – Что ж, тут и правда есть, что рассказать.

«Волшебные близнецы, возникшие из ниоткуда и пропавшие в никуда… Всегда знала, что мне везёт, но чтобы так, - думала Таня, пока взявшие паузу учителя обсуждали какие-то свои рабочие вопросы. – Если я их найду, то диплом у меня будет… можно прямо сразу докторскую защищать… Колбасу, ага», - в последний момент осадила себя девушка. Ишь, замечталась, уши развесила, уже и профессором себя назначила, вот молодец. Соберись и работай, они уже, кажется, готовы.

- Раиса Петровна, может быть, вы расскажете, куда же всё-таки делись братья Ветровы? – официальным, для камеры, тоном спросила Таня, нажав на кнопку записи.

- А вы вот спросите лучше у Алисы Витальевны. Я про вопросы их и про родной город уже рассказала, - пояснила она коллеге и с явным облегчением отвернулась от камеры.

Хрупкая, но бойкая Алиса Витальевна («Можно просто Алиса!») мужественно заглянула в объектив.

- Я начну издалека, ладно? Так понятнее будет. Вот угадайте с трёх раз, какой у них был любимый предмет?

- Ммм… ну, может, химия? – растерялась Таня.

- Да ну что вы – география! – рассмеялась Алиса. – Они же всё город свой родной искали, так, не поверите, карту мира выучили наизусть. Никто их на географии переплюнуть не мог. Мы даже один раз смеха ради попросили их нарисовать карту так подробно, как только смогут. Так они Европу воспроизвели вообще один в один, не только с крупными и средними городами, но и мелких десятка четыре умудрились вспомнить! Смешные такие… Вы знаете, я по ним очень скучаю. Они лёгкие такие мальчики, как посмотрят в глаза, так сразу хорошо-хорошо на душе делается, аж летать охота, - классный руководитель Шурика и Юрика вся прямо светилась от воспоминаний.

Детство у братьев Ветровых (фамилии для подкидышей придумывать приходится всё равно, и в детском доме решили обозначить «воздушность» мальчиков таким вот нехитрым способом), как ни странно, получилось очень счастливое. Они совершенно не тяготились детским домом и не скучали по родителям, всегда улыбались. Учителя между собой звали их домовятами: чумазые, лохматые мальчишки всегда оказывались ровно там и тогда, где и когда кому-то нужна была помощь. Среди воспитанников детского дома о них, конечно, ходили самые разные слухи, но мало кто находил в себе достаточно злобы, чтобы откровенно их не любить. Некоторые побаивались, да, считали странными. Но большинство – всё-таки любили. Не любить их было то же самое, что не любить кошку, которая доверчиво трётся лобастой головой о подставленную ладонь. Чёрт её знает, вообще-то, зачем ей, но ведь подкупает…

Так они благополучно выросли, превратившись в высоких стройных юношей, красивых настолько, что девочки всего города становились в очередь, чтобы взглянуть хоть одним глазком… Но близнецам до этих девочек не было совершенно никакого дела. Их занимал другой вопрос: что дальше? Куда идти, когда, в день их восемнадцатилетия, пора будет покидать детдом? Оставаться в городе Юра с Сашей не хотели, хотя весь педсостав во главе с директором их об этом просил. Особенно старалась Алиса Витальевна: она доказывала мальчикам, что у них выдающийся педагогический талант («Даже Макаренко есть чему у вас поучиться!» - патетически восклицала она, потрясая «Педагогической поэмой»), и что по этому поводу им нужно срочно поступать в Саратовский университет на педфак, а после приходить работать сюда, к ним, в детский дом. Но даже аргумент:

- Да на вас же весь город будет молиться! – не срабатывал.

Даже высказанный хором со слезами в голосе.

Ветровы улыбались, синхронно и странно, -  как будто воспринимали заявление буквально и оно им очень не нравилось, - и продолжали пристально разглядывать карту.

- И вот однажды какой-то умник, - кипятясь, рассказывала Алиса: она оказалась крайне эмоциональной особой, и камера не смущала её совершенно, - пошутил: а вы, мол, возьмите иголку, подвесьте её на нитку и держите над картой. Так, мол, девчонки в детстве духов вызывают - круг у них там с буквами, и дух отклоняет иголку к нужным буквам, если хочет что-то сказать.  И что вы думаете они сделали?!

- Тут же побежали за ниткой и иголкой, - уверенно отозвалась Таня. Она бы сделала то же самое.

- Именно! И вот тут-то всё и случилось!

Братья Ветровы мигом добыли иголку с ниткой и по очереди принялись держать эту конструкцию над картой. Вокруг них, конечно, собралась толпа одноклассников, дававших советы разной степени ценности, но близнецы продолжали невозмутимо водить иголкой над картой, ожидая, пока острый кончик куда-нибудь укажет.

Он и указал, только на два разных города: в руках у Юрика – на Вильнюс, а в руках у Шурика – на Минск.

- Да между ними, понимаете, всего лишь каких-то сто километров! Ну ладно, сто пятьдесят. Но это же ерунда! – Алиса Витальевна от расстройства забралась на подоконник и принялась совершенно не по-преподавательски размахивать оттуда руками.

- Сто восемьдесят, если быть точным, - мягко поправила её директриса. – Но и это не столь существенно. Важно, что, впервые в жизни, мальчики не смогли договориться.

- И разъехались? – еле выдавила откуда-то из пересохшего горла Таня.

- И разъехались, - печально кивнула Раиса Петровна. – Вернее, мы точно не знаем, они никому ничего не сказали. Не разговаривали с того дня ни с одноклассниками, ни друг с другом. И уехали прямо в день рождения. Но я просто уверена – сердце чует. Не материнское, конечно, но… - ещё печальнее улыбнулась педагог, разводя руками.

Не материнское, нет. Но любит оно своих детей от этого не меньше – поняла окончательно притихшая Таня. И вдруг рассердилась: вот балбесы, а, уже почти семь лет прошло, а они даже ни разу в гости не приехали! В родительский дом, между прочим, другого-то нет.

«Ну погодите у меня, дайте только добраться… - думала девушка, убирая камеру в чехол. – Я вам этот фильм покажу, на крыльях прилетите и к Раисе Петровне, и к Алисе…»

Непонятно было только одно: ну, ладно, приедет она в Минск. Хотя бы вот на следующей неделе, туда же виза вроде бы не нужна, в отличие от Вильнюса, купил билет да езжай… А как она их там искать-то будет? Его, вернее, они же теперь по отдельности… Александра Ветрова, значит. Ну не в телефонном же справочнике его искать, так только в книжках делают... «А, ладно, на месте разберусь как-нибудь», - махнула рукой Таня, уже садясь в поезд, чтобы ехать обратно в Москву. Она была уверена, что у неё всё получится. Знала.

- Знает она, ага. Ветровы вон тоже знали, а потом взяли и поссорились. Эх… - проворчала девушка уже в подушку и тут же крепко уснула.

Пал Палыч танцевал. Танец этот родился, чтобы стать вальсом, но получалась почему-то залихватская полька. Таня, прикусив костяшку указательного пальца, очень старалась не рассмеяться.

- Танечка, это феноменально! То, что вы сняли, эта история – это просто чудо, а не диплом! Да мы его по телевидению покажем! По первому каналу! – фонтанировал профессор.

- Не надо по первому, - запротестовала девушка.

- Можем, конечно, и по «рен-тв», но, позвольте, там же одна чернуха! Это не наш уровень!

Научник был страшно доволен, твердил, что давно у него не было такой интересной дипломницы, и звал замуж. Таня замуж не шла, даже наоборот: она отпрашивалась. В нормальных университетах на диплом даётся семестр, а то и весь год, а у них? Занятия, занятия и ещё раз занятия, до самого июня, а потом сразу защита. Но когда же снимать, если занятия? Апрель уже, середина! И ничего не готово.

- Пал Палыч, так вы мне поможете, да? Попросите, чтобы меня отпустили? Хотя бы на неделю. А лучше на две. Нет, на три! – вопрос повторялся уже, кажется, в пятый раз, но танцующий Пал Палыч только сейчас уловил наконец суть дела.

- Ну конечно же, моя девочка! Конечно! У вас такой фильм получается, что я вас не то что на три недели, я вас на целый месяц отпрошу! Под свою ответственность! Только смотрите, чтобы вам однокурсники тёмную не устроили от зависти, - хитро подмигнул он, резко остановился и взялся за ручку двери. – Ну что, я пошёл в деканат, а вы – марш домой собираться! Вам предстоит увлекательное путешествие.

- Да уж, и довольно туманное, даром что не в Лондон, - вздохнула девушка.