Доброе утро
Автор: Потаня
Миры: Хеллсинг
Командир спецподразделения Ордена королевских протестантских рыцарей Питер Патрик Фергюсон проснулся в пять часов утра – от неясного беспокойства.
За окном едва брезжил сентябрьский рассвет, парк тонул в густом тумане. А за дверью, в коридоре, кто-то горько плакал.
Точнее, не кто-то, а девушка. И не просто девушка, а сержант Виктория Селес. Ошибки быть не могло: помимо женщин из обслуги, которые ночуют дома, и дежурного медперсонала, не покидающего здания местной больницы, в «Хеллсинге» всего двое существ женского пола, и только одна из них не спит по ночам. Хм, а от другой в любое время суток вряд ли можно ожидать рыданий посреди казармы. Да и вообще где бы то ни было…
Так он думал, поспешно влезая в первое, что попалось под руку – спортивный костюм. Затем залпом допил апельсиновый сок из стакана, стоявшего на тумбочке (этого своего пристрастия старый боец откровенно стеснялся, считая ребячеством), стряхнул с усов оранжевые капли, открыл дверь и осмотрелся.
Да, так и есть – из полутьмы коридора послышался очередной всхлип и сверкнули два алых огонька. При виде командира бывшая полицейская, сидевшая у стены носом в коленки, поспешно встала и взяла под козырёк.
- Здравия желаю, капитан Фергюсон!(хлюп!)
- Вольно. Что с тобой? Ты уж прости моё любопытство, но, может быть, я смогу чем-нибудь помочь?
- Теперь мне уже никто не поможет.(шмыг!) Это вы меня простите – я, наверное, вас разбудила…
- Ничего, я не спал. Но если мы будем разговаривать здесь и дальше, непременно кто-нибудь проснётся. Можешь зайти ко мне… или тебе сейчас лучше побыть в одиночестве?
- Нет, я, пожалуй, зайду… - Виктория вытерла слёзы и шагнула через порог.
Ей сразу стало легче. Здесь не так сильно пахло живыми, как в коридоре – одна створка большого окна была открыта, и снаружи в комнату беспрепятственно проникал предрассветный холод с запахом тумана и умирающей листвы ясеней.
- Правда, у меня не прибрано… - смутился Фергюсон, торопливо заправляя койку.
- Вот теперь прибрано. – девушка слабо улыбнулась и присела на табурет, оглядываясь по сторонам.
Действительно, в комнате капитана царил безупречный порядок. Кроме койки с тёмно-коричневым одеялом в жёлтую клетку и небольшой плоской подушкой, да табурета здесь были ещё тумбочка, стол и четыре самодельных полки: две из них, над столом, полностью заняты аудиокассетами, а две побольше, на противоположной стене – книгами. Виктория прищурилась по привычке, но в этом не было необходимости – даже если бы капитан не включил лампу над изголовьем (белый стеклянный шар из тех, что вешают в прихожих, не добавлял уюта этому суровому жилищу), она всё равно с лёгкостью рассмотрела бы всё до последней мелкой буковки. На первый взгляд библиотека не отличалась разнообразием: десяток видавших виды учебников по военному делу, классический детектив: полное собрание сочинений Артура Конана Дойла, Жорж Сименон, Агата Кристи… ух ты, а ещё – вся «Нарния» Льюиса! Но ряды кассет удивили девушку гораздо больше – прежде ей и слышать не доводилось о таких ансамблях. «Clannad», «Dubliners», «Chieftains», «Silly Wizard», «Gottard», «Si Mhor», «Malicorne», «Tri Yann», «Open Folk», «Carrantuohill»… Одни кассеты студийные, другие – копии, названия которых были написаны на вложенных в подкассетники полосках бумаги аккуратными (хоть и несколько кривоватыми) печатными буквами, а последняя вообще без опознавательных знаков*.
Телевизора, полагающегося по штату каждому из офицеров, здесь не было. Вместо него на столе стоял большой музыкальный центр – довольно старый (даже с проигрывателем для виниловых дисков), но первоклассный «Грюндиг». Свободную от него половину столешницы укрывало толстое стекло, а под ним Виктория заметила три фотографии. Впрочем, ей так и не удалось понять, кто на них изображён, потому что в стекле отражался свет лампы.
- И угостить тебя нечем… - виновато развёл руками капитан.
- Да, у меня уже не получается пить ни чай, ни апельсиновый сок… - невесело кивнула Виктория.
«Эх, не успел я вымыть стакан… - подумал Фергюсон, краснея. – У вампиров феноменальный нюх!»
- Но разве дело только в этом? – продолжала между тем девушка. Понимаете, я чувствую, что чем дальше, тем меньше во мне остаётся человеческого… Мне страшно!
Огоньки погасли – Дракулина закрыла глаза и по её щекам снова поползли слёзы.
- Не плачь, девочка! Поверь мне, тебе нечего бояться… - мягко сказал командир – и в комнате наступила тишина, нарушаемая только всхлипами и шмыганьем вампирского носика. А потом…
- Ты веришь в Бога? – вопрос Фергюсона прозвучал так же неожиданно, как самый первый вопрос Алукарда (с ума сойти, ведь это было совсем недавно! А кажется – несколько жизней прошло…)
- Конечно! – воскликнула Виктория. – Когда я была… прежней, то всегда молилась и непременно каждое воскресенье ходила на проповедь. И в ту ночь, когда из всего нашего отряда в живых осталась я одна, я тоже сразу побежала в церковь – но там был этот… - её плечи невольно вздрогнули.
- Я знаю. Знаю, из чего тебе пришлось выбирать – и могу сказать только одно: путь, выбранный тобой – не самый лёгкий, но, безусловно, правильный. Сейчас ты уже не человек – но и не бездушное чудовище, и никогда им не станешь. Если твоя вера в Господа горяча и неколебима, ты по-прежнему – орудие в Его руках, и так же, как твой хозяин Алукард, будешь нести погибель тем, кто расплатился своей душой за бессмертие, полученное от сил ада. А упырям – их жертвам, повинным только в том, что встретились им по дороге, подаришь вечное упокоение. И чем раньше, тем лучше…
- Да, я знаю: в таких надо стрелять особыми пулями, и желательно – пока они сами не успели никого загрызть…
- Верно, Виктория. Наш Господь справедлив. Он отлично знает, что упыри – это просто тела, действующие по воле вампира, который заставил их после смерти выполнять свои приказы. Бей на поражение, не раздумывая: так будет лучше для всех, а для них – в первую очередь.
- И всё-таки, до чего же тяжело стрелять в тех, кто ещё совсем недавно был твоим товарищем! – в голосе девушки послышалось отчаяние. – Похоже, я никогда к этому не привыкну… Капитан, а если от упырей пострадаете вы – мне и вас придётся убить?
- Надеюсь, что нет. – невесело усмехнулся Фергюсон. – Превращённый в упыря командир может наделать гораздо больше бед, чем рядовой солдат, поэтому на каждое боевое задание я беру с собой вот это.
Он расстегнул нагрудный карман аккуратно сложенной форменной куртки, которая висела на спинке кровати, и достал оттуда маленький полиэтиленовый пакетик. В пакетике холодно поблёскивала уже знакомая Виктории посеребрённая пуля – почти такая же, как в «Коссуле» у Алукарда, только меньшего калибра.
- Это запасная, специально для такого случая – ведь остальные во время операций обычно расходуются полностью. Мне дала её леди Интеграл, когда я принимал командование. – продолжал капитан. – Ты, должно быть, уже имела возможность убедиться, что превращение человека в упыря – процесс отнюдь не мгновенный, и занимает он не менее двух минут. Уж за столько-то времени я сам наверняка успею пустить эту пулю себе в лоб. Как-нибудь не промахнусь – лба у меня много…
Фергюсон вроде бы едва заметно улыбнулся, но Виктории, судя по выражению её лица, было не до шуток.
- Не беспокойся, при таких обстоятельствах самоубийство – не грех, – сказал командир, кладя пулю обратно. – Но если мне не дадут это сделать, я буду очень благодарен тебе или Алукарду, да и вообще любому из наших, у кого найдутся подходящие боеприпасы, за избавление от упырьей участи… Выше нос, Виктория! Сколько Господь отмерил, столько и проживу – я и так уже немолод, к чему об этом жалеть? Другое дело – когда гибнут те, кому далеко до старости… - он помрачнел. – Работа у нас опасная, ничего не скажешь. Поневоле задумаешься о том, что если бы всё моё подразделение состояло из таких, как вы с Алукардом, потерь среди личного состава не было бы совсем. Но это, разумеется, невозможно. Где найти столько вампиров, которые относились бы к людям по-человечески, а не как к источнику пищи, и защищали бы их от себе подобных? Ты – второе такое существо на моей памяти, все же остальные, к сожалению – по другую сторону баррикад. А если даже и наберётся нужное количество, возникнет другая проблема: не хватит донорской крови, чтобы всех прокормить.
- М-м, а если, скажем, учёные придумают синтетическую кровь? – оживилась Виктория.
- Кто знает? Возможно, это и случится когда-нибудь, - пожал плечами капитан. – Но ты же понимаешь, что кроме нашей специальной организации и аналогичных ей, об изобретении такого продукта ни в коем случае не должна узнать ни одна живая душа. Представь себе, сколько появится вампиров, если человечество поймёт, что теперь для вечного существования не надо никого убивать, а можно спокойно напиться искусственной крови. Но ещё больше станет упырей, поскольку далеко не все желающие будут девственными… Сдаётся мне, девочка, что если бы Всевышний хотел населить Землю не людьми, а вампирами, то так бы Он и сделал с самого начала, а раз поступил наоборот – значит, люди должны оставаться людьми и стремиться к совсем иной вечной жизни. Не каждый же попадает в такую переделку, как ты…
- Так ведь я сначала даже и не думала, что стану вампиром. Просто тогда Алукард спросил: «Хочешь пойти со мной?» - и я поняла, что с ним пойду куда угодно…
- Ну так иди с ним и дальше, не жалей о том, что всё так повернулось. Ладно? А то реветь отчего-то вздумала… - добродушно проворчал Фергюсон.
- Есть отчего… - сжавшись, словно от холода, Дракулина обхватила плечи руками. – Знаете, сегодня, когда я впервые забрела в это здание, то почувствовала запах множества людей и восприняла его… ну, как раньше – запах чего-нибудь аппетитного, пирожков, например, или оладий… Это было так ужасно! Вот потому я и плакала…
- Но подумай сама – смогла бы ты выпить кровь у ни в чём не повинного человека?
- Нет, никогда! – Виктория отчаянно замотала головой.
- Ну вот, видишь! Так чего же тебе бояться? Постарайся не думать об этом, вот и всё.
- Да я и медицинскую-то кровь не пью…
- А это совершенно зря. Тебе обязательно надо хорошо питаться! – в голосе командира отчётливо зазвучали интонации детского врача. – Кстати, будь ты сыта, тебя не смущали бы никакие запахи. А если не будешь пить кровь, то вскоре вся высохнешь, не сможешь двигаться, и когда понадобится защитить от нежити мирное население – в том числе и тех, кто сдаёт кровь в донорских пунктах – от тебя не будет никакого проку. Неужели Алукард не говорил с тобой об этом?
- Говорил. Только я всё равно пока не могу себя заставить… - вздохнула девушка.
- Э-э, так не пойдёт. Слушайся своего хозяина во всём, Виктория – и, вот увидишь, всё будет хорошо. А ещё – молись, уповай на Господа нашего! Только Он сохранит твою душу от всякого зла.
- Как раз об этом я и хотела спросить! – спохватилась Виктория. – Ведь я уже мертва, так есть ли у меня душа? С другой стороны, если бы её не было, вряд ли у меня сейчас получалось бы грустить, и радоваться, и… да мало ли чего – а получается! Но ведь так не бывает, я же умерла…
- Ещё как бывает! – уверенно ответил Фергюсон. – Просто ты не умерла по-настоящему, а, наоборот, стала вечно немёртвой, понимаешь? Когда я начинал здесь работать, мне тоже непросто было привыкнуть к тому, что на Земле есть существа, души которых не покидают тело после смерти. Вот у упырей нет души – одна только распадающаяся плоть, во всём покорная воле их хозяев, низших вампиров. Если упыря не уничтожить, он так и будет бродить, убивая всех, кто ему встретится и не сможет дать отпор – а те, превратившись в ему подобных, тоже будут подчиняться его хозяину. Ни один низший вампир – не только на моей памяти, но и на памяти Алукарда – ещё не отменял своих приказов, поэтому упыри продолжают своё чёрное дело до тех пор, пока не развалятся на отдельные кости. И только специалисты способны навсегда упокоить нечистых хозяев и их рабов. Впрочем, это ты уже знаешь… Но ведь ты должна знать также о том, что всё в мире происходит по воле или попущению Всевышнего, и твой выбор – не исключение. В ту ночь Господь не призвал тебя сразу, а сделал совершенным оружием в Своих руках…
«А разве это сделал не Алукард?» - хотела было спросить девушка, но тут же сообразила, что и её хозяин тоже стал таким, какой есть, не сам по себе, а сперва попущением, затем и волей Господа.
- Да, Виктория, ты изменилась. - продолжал Фергюсон. – Но что же из того, что тебе теперь нужно пить кровь, спать в гробу и не показываться на солнце? Зато ты можешь видеть цель в полной темноте за несколько километров, легко управляться с оружием любой тяжести, общаться со своим хозяином при помощи мысли… и многое, многое другое. Конечно, все истинные вампиры таковы, но ты, в отличие от большинства из них, употребляешь свои способности на благое дело. И я знаю, что ты не свернёшь с этого пути. Так что успокойся и не мучь себя понапрасну.
- Но… но хозяин сказал, что теперь я, как и он – создание Тьмы… – упавшим голосом проговорила Виктория.
- Хм… Знаешь, девочка, я отчего-то уверен, что наш Алукард – вовсе не такое уж создание Тьмы, как ему самому кажется. И людям он помогает не только оттого, что ему противно существование низших вампиров, и не только по приказу своей хозяйки, но и по собственной воле – а ведь создания Тьмы не должны так поступать. Здесь явно что-то не сходится… - и тут, впервые за всё время их знакомства, Фергюсон улыбнулся не тенью улыбки, а по-настоящему, помолодев при этом лет на двадцать.
- Ничего себе! А ведь я тоже чувствовала что-то подобное… - Дракулина тоже заметно повеселела. – А помните, вы говорили однажды, что в «D11» я была скорее гостьей, чем бойцом? Конечно, я понимала, что там от меня мало толку… Ребята, как могли, старались заменить мне семью, с ними я не чувствовала себя такой одинокой, но всё-таки там я не была дома… понимаете? А здесь всё по-другому…
- Дай-то Бог, чтобы «Хеллсинг» и вправду стал твоим домом, Виктория Селес! – вздохнул командир. – Ты – светлая душа, хоть и дитя Ночи, и непременно займёшь достойное место в нашем рыцарском Ордене.
- Было бы здорово… Но меня не смогут посвятить в рыцари – я не дворянского происхождения…
- В наше время для этого вовсе не обязательно быть дворянином – рыцарское звание может заслужить любой, оно присваивается за заслуги перед Отечеством. Тебе, впрочем, в рыцари ещё рановато, пока ты только оруженосец – но и это уже немало.
- Но если я оруженосец, то чей? Кто мой рыцарь?
- Догадайся сама…
- Ой, и как это я сразу не поняла? Ну конечно же – Алукард!!!
- Верно, Виктория. Твой хозяин – один из рыцарей семьи Хеллсинг.
- Как замечательно! – девушка даже тихонько захлопала в ладоши. – А вы тоже рыцарь?
- Да, так уж получилось… – даже как-то виновато развёл руками командир.
- А у вас есть оруженосец?
- Мои оруженосцы – почти всё подразделение «Один-А», кроме тех, кто уже стал рыцарем. – ответил Фергюсон с какой-то особенной теплотой и грустью.
- Как мало мне известно обо всём этом… – прошептала Виктория. – Ох, ведь я даже имени вашего до сих пор не знаю…
- Меня зовут Питер Патрик. Обычно всегда называли вторым именем, но в компьютерную базу данных почему-то попало только первое, так что здесь думают, что я Питер – и всё тут.
- Если честно, имя Патрик вам идёт гораздо больше! – улыбнулась девушка. – А может быть, расскажете, как вы сюда попали? Ну, пожалуйста…
- Что ж, расскажу… – капитан слегка замялся.
- Ведь это было уже после «Бури в пустыне», да?
- А, так ты и об этом слышала… Я отвоевался окончательно за две недели до завершения боевых действий, из госпиталя вышел только к Рождеству, и сразу получил заказное письмо. В нём мне предлагали работу на стратегическом объекте, в качестве начальника охраны. На следующий день я приехал по указанному адресу – и очутился здесь…
Фергюсон замолчал, глядя в никуда. Перед его глазами вновь замелькали хлопья снега, пролетающие за огромными окнами кабинета леди Интеграл.
Терпеливо, как дошкольнику, объясняли тогда Интеграл и Алукард капитану в отставке, что от него требуется, а он сидел перед ними в полной растерянности, то и дело вытирая ладонью вспотевшую от волнения лысину да осушая в два глотка очередной стакан минеральной воды. Впрочем, пустой стакан тут же снова наполнял стоявший за спиной дворецкий, его ровесник – в безупречном костюме, с худым неподвижным лицом, длинными чёрными волосами, собранными в пучок, и по-мальчишески озорными искорками в глазах (пенсне не могло их скрыть, и, хоть он и старался не показать виду, но было заметно, что происходящее доставляет ему массу удовольствия).
Что поделать – бесстрашный спецназовец, который не единожды бывал в нешуточных передрягах – сперва на Фолклендах, потом в Ираке – и всегда спокойно смотрел в лицо (точнее, в черепушку) скелету с косой, до сих пор ещё ни разу не видел живого… то есть, конечно, немёртвого вампира.
Само собой, Фергюсону и в голову не пришло пугаться этого славного парня в старинной одежде, но уж удивлению его воистину не было предела. Куда проще было привыкнуть к тому, что теперь его непосредственным начальником является девочка лет семнадцати, три года назад получившая рыцарское звание из рук Её величества. А самый настоящий ужас боец испытал чуть позже – когда увидел, как это хрупкое дитя дымит крепчайшей гаванской сигарой не хуже фабричной трубы…
Видя, что капитан погрузился в воспоминания по самую блестящую макушку, Виктория не стала нарушать наступившее молчание – только переставила свой табурет с середины комнаты к столу.
Теперь она могла наконец рассмотреть лежащие под стеклом фотографии.
На первом снимке держались за руки молодые (лет по двадцать пять, не больше) мужчина и женщина: он – в форме военного лётчика, она – в тёмном платье с брошкой в виде кленового листа и подстриженными под каре волнистыми волосами. Было хорошо заметно, что это напечатано с совсем старой карточки после реставрации, а оригинал снимал фотограф-любитель: ведь в студии полагается смотреть в объектив, а не друг на друга.
Виктории не пришлось долго гадать, кто это – капитан Фергюсон до такой степени напоминал обоих одновременно, что девушка сразу поняла: перед ней его родители.
Со второго фото (поновее, но тоже чёрно-белого) смотрели двое совсем юных солдат, в одном из которых она узнала своего командира – тоже довольно быстро, хотя у рядового Фергюсона не было ни шрама через всю щёку, ни усов, ни лысины, а его тёмные волосы забавно топорщились надо лбом и на макушке. Он был серьёзен, как всегда, а вот его товарищ – повыше ростом, светловолосый, светлоглазый и курносый – беззаботно улыбался.
Третью – побольше остальных и цветную – сделали не так давно: судя по одежде, парень и девушка на ней были сверстниками Виктории. Они стояли на ступенях какого-то крыльца, а между ними – женщина лет под пятьдесят, в белой блузке с оборками и широкой тёмно-синей юбке длиной почти до земли. Её толстые рыжеватые косы лежали венцом вокруг головы, большие глаза смотрели тревожно, но светло и очень мягко, без малейшей тени суровости – и всё же её сходство с хозяином этой комнаты было просто поразительным – таким, какое бывает только у сестры и брата. Девушка тоже походила на мать и дядю, а парень был точной копией своего ровесника со второй фотографии – даже улыбка такая же…
- Капитан! – тихонько окликнула Виктория, тронув Фергюсона за плечо – Я, кажется, знаю, кто на этих фотографиях!
- Хм??? – капитан, очнувшись от своих мыслей, удивлённо взглянул на неё.
- Вот здесь – ваши родители. – продолжала девушка. А ещё у вас есть сестра, которая вышла замуж за вашего друга, а это – их дети.
- Ты наблюдательна, Виктория. Молодец! – кивнул Фергюсон с довольным видом.
- А как зовут ваших родственников, если не секрет? Вы уж простите, что я так расспрашиваю…
- Ну какие уж тут секреты… Наоборот, это мы, сотрудники секретной организации, должны скрывать от семьи своё место работы. «Охраняем стратегический объект» - и всё тут. В таких случаях не принято переспрашивать. Впрочем, я отвлёкся…