Ангбандская эстетика

 

О'Дрисколл

Ты сердце мое вырываешь и ешь.

Засыплю я пеплом багровую брешь

 

Я родилась на Севере.  Отец мой долгое время состоял на службе у короля Тингола, но, рассорившись с королем, покинул Закрытое королевство и отправился на поиски нового сюзерена, которым и стал наш Владыка. Полученный лен был невелик, и отец едва мог прокормить четверых детей. Когда я подросла, меня отдали в замок в услужение ее высочеству Тхурингветиль. Проявив сообразительность и доброе сердце, я быстро завоевала любовь принцессы и стала ее камер-фрейлиной.

 

Однажды ночью меня разбудила ужасная гроза. Казалось, скалы содрогались от ударов грома, а ветер завывал так, что кровь стыла в жилах. Но сквозь грохот бури я уловила и другие звуки – цокот копыт и скрип подъемного моста. Под покровом ночи в замок примчалась кавалькада рыцарей! Я осторожно приоткрыла ставню и выглянула в окно, выходившее во внутренний двор. При вспышке молнии мне удалось разглядеть, что во главе прибывших был сеньор Талло. Всадники сливались с мраком, и сколько их было, я сосчитать не могла. Они не разговаривали и старались двигаться как можно более бесшумно. Факелов у них не было. Мороз пробежал у меня по коже. К чему такая таинственность? Почему не разбудили слуг, чтобы помочь рыцарям? Судя по всему, их было пятеро или шестеро, не больше. Двое из них подхватили что-то похожее на большой сверток или длинный ларец и понесли к левому крылу. Последнее, что мне удалось услышать сквозь барабанную дробь дождя, было то, как хлопнула дверь, которая вела в башню герцога Аннатара. Все случившееся взбудоражило мое воображение. Я подождала еще немного, не мелькнет ли свет в каком-нибудь окне, но больше ничего не произошло.

На следующее утро горы были окутаны туманом.

По лицам окружающих я пыталась понять, заметили ли они, как и я, неурочных гостей. По-видимому, все остальные крепко спали минувшей ночью. Принцессе я решила ничего не говорить. Знает она о ночном событии или нет, в любом случае моя осведомленность ей не понравится. К тому же толком я рассказать ничего не могла. Не приснилось ли мне все это под шум ветра и рев бури?

Однако в галерее, соединявшей основную часть дворца с левым крылом, усилили стражу. В замке чувствовалось непонятное напряжение.

Спустя три дня, за время которых мое любопытство разгорелось до предела,  я взяла стопку книг и отправилась в юго-западную  башню, где находились покои Жестокого герцога. «В конце концов, - подбадривала себя я, - никакого приказа не ходить в башню не было. А мое положение при дворе дает мне право прохода всюду, кроме покоев Владыки. Если меня остановят, скажу, что принцесса велела передать герцогу книги». Удача улыбнулась мне, хозяина в башне не было! Слуги только молчаливо раскланивались, и, осмелев, я решила подняться на второй и третий этаж. На втором этаже ничего интересного мне обнаружить не удалось. Поправив легкий беспорядок в комнатах, я вышла на винтовую лестницу, чтобы идти наверх… и тут мое сердце учащенно забилось от тревоги и сомнения. Ноги словно налились свинцом, и я едва добралась до последней ступени. На третьем этаже были расположены три комнаты, двери которых выходили в маленький круглый холл, в который я и попала, поднявшись по лестнице. Комнаты не были смежными. И на двери самой левой из них был наложен запрет! Я мгновенно почувствовала, что запрет накладывал сам герцог, а это значит, что за дверью находилось что-то необычайно важное, ведь запрет герцога не может преодолеть никто, кроме Владыки. Сердце бешено стучало. Другая бы на моем месте опрометью бросилась прочь от заклятой двери и никогда бы в жизни близко к ней не подошла. Но только не я!

Я пару раз бывала в этой комнате и прекрасно ее знала. Ее иногда называли «комнатой над обрывом», потому что под узким окном, обращенным на запад, не было ничего кроме ровного отвеса скалы.

Ах, что же это могло быть такое, что сеньор Талло привез в замок посреди ночи, а герцог Аннатар стережет как зеницу ока? Это явно не безделица! Неожиданно промелькнула мысль, что это может быть как-то связано с войной, про которую я всегда слушала в пол уха, потому что в войне меня интересовало лишь одно: смогут ли отличиться братья.

Я замерла, а пальцы судорожно впились в корешки. Вдруг мне почудилось, что из-за запретной двери раздался приглушенный звук. Словно большой тяжелый предмет упал на ковер. Я вздрогнула и тут же помчалась вниз, охваченная страхом перед неизвестностью, таившейся за дверью.

О, если бы у меня была сестра или кузина, или хотя бы близкая подруга, с которой я могла бы поделиться своими открытиями и догадками! Которая бы успокоила и наставила меня. Но, увы! Я была совершенно одинока. Мне некому было излить свои опасения, и некому было укротить мое любопытство.

На следующий день я поняла, что меня неотвратимо влечет к той двери!

Что там за ней? Я попыталась вспомнить ту, ночь, когда разразилась гроза. Два рыцаря несли на плечах что-то, закутанное темной тканью.

Гроб! На похоронах мне довелось присутствовать лишь один раз, обычно Владыка исцелял даже смертельно раненых, но тогда гроб с отцом несли именно так. Наверно, опять кто-то умер, возможно кто-то из полководцев, и Владыка не хочет нас огорчать? 

Но звук! Тут  у меня перехватило дыхание, и я едва не лишилась чувств.

Следующие несколько дней пролетели как в бреду. Я перестала отличать реальность от своих вымыслов, и повсюду мне мерещились тайные знаки, намеки и загадочные гробы. Все мои силы уходили на то, чтобы скрыть свое состояние от принцессы и остальных фрейлин.

Но что же делать?  Мне казалось, что за той дверью скрыта моя судьба. Открыть я ее не сумею, а стоять перед ней и ждать, не раздастся ли снова какой звук, рискуя быть застигнутой врасплох, было глупо и неосторожно. Вдруг на ум мне пришел Ансельм, юный вампир, паж герцога. Взгляды Ансельма, которые он бросал на меня украдкой, говорили, что он неравнодушен ко мне! Может быть,   я смогу что-то выпытать у него?

Вечером я спустилась на кухню, где обедала челядь.  По случайному совпадению в дверях я столкнулась с тем, за кем шла. Ансельм направлялся куда-то с большим серебряным подносом в руках. Поздоровавшись с ним и приветливо улыбнувшись, я спросила, куда он направляется. Юноша смутился, и ответил, что к герцогу.

- Но разве герцог не обедает у Владыки? – Герцог вообще редко появлялся в своих покоях, это все знали. И, скорее всего, именно поэтому их выбрали для того, чтобы хранить в них то… я не знала что!

Ансельм смутился еще больше, пробормотал, что это не его дело, и попытался увернуться, чтобы пройти мимо меня. Его поведение показалось мне загадочным. Я задержала его, ласково взяв за локоть. Мне еще никогда не доводилось обольщать мужчин, но с Ансельмом это было несложно.

- Давай я тебе помогу,  - сказала я, снимая тяжелую супницу, - ты один не донесешь. – Я надеялась, что после выполнения поручения, из польщенного Ансельма мне удастся вытянуть какие-нибудь детали, которые я смогу использовать в своей головоломке.

Неожиданно Ансельм отказался от моей помощи. Моя улыбка стала еще очаровательней, а взгляд еще проникновеннее, потому что у меня возникло ощущение, что один ключ к разгадке я уже нашла!

- Так куда ты несешь поднос? – вернув супницу на место, я легонько пощекотала вампира за ухом. Тот замер, и я почувствовала, что обретаю над ним власть.

- В юго-западную башню, мадам. – Именно этого ответа я и ждала! Бедняге было вдвойне тяжело, потому что он боялся пошевелиться, чтобы не уронить что-нибудь с подноса.

- И что ты с ним делаешь в башне?

- Ставлю на стол.

- Где?

- В комнате над обрывом.

- Потом?

- Забираю обратно, - он не мог противостоять мне, хотя мог позвать на помощь. Но, видимо, он этого не хотел. Картина становилась все яснее. В замке пленник! Но почему здесь? В нижних крепостях, которые опоясывают замок, были тюрьмы, правда, говорят, они уже переполнены, но не на столько же, чтобы помещать заключенных в личных покоях герцога Аннатара? Может быть это преступный вельможа, задумавший недоброе против Владыки?

- Что в комнате?

Лицо Ансельма исказил ужас. Я поняла, что он бы с радостью мне все рассказал, лишь бы облегчить свое сердце, но ему мешал приказ герцога.

- Что там? – повторила я еще раз. Мне не тягаться с Великим герцогом, но кое-какие обходные приемы знаю и я.

- Там ничего нет! – У пажа тряслись руки. Я подхватила поднос.

- Подумай. Там должно быть что-то. Оно может быть невидимым, но ты не мог не почувствовать. -  Ансельм кивнул.

- Что?

- Огонь!

Я чуть не расхохоталась. Невидимый огонь! Под замком в башне! Мальчишка решил подурачить мне голову.

- Значит, ты носишь туда суп и буженину, а выносишь горстки золы?- прошипела я.

Но Ансельм был смертельно серьезен.

- Поднос всегда нетронут. - Теперь уже он схватил меня за локоть. - Клянусь Владыкой и всеми Великими! В северной стене альков, где стоит кровать. И там что-то или кто-то. И оно подобно огню. Меня жжет, едва я открываю дверь…

- Ты знаешь пароль?

- … но я ничего не вижу. – Да, говорят, вампиры плоховато видят. Наверно, это была одна из причин, почему носить подносы доверили именно Ансельму. Уж не Великая ли Мелиан там? Нет, Владыка бы не стал нас держать в неизвестности о такой славной победе. Мне опять показалось, что это все дурацкие выдумки. Последний вопрос должен все расставить по своим местам.

- Ты чувствуешь кровь?

Ансельм виновато отвел глаза, но мне было не до деликатности. Вампиры чувствуют кровь на много миль вокруг, и в этом они никогда не ошибаются. Судя по выражению его лица, Ансельм кровь чувствовал. Значит, в комнате существо во плоти, потому что Великих вампиры не кусали.

- Чью кровь?

- Ни на что не похожую кровь, мадам - прошелестел юный вампир, в очередной раз меняясь в лице.

Я обомлела. Картина, вместо того, чтобы проясниться, усложнилась еще больше. Молча, я проводила Ансельма до входа в башню, но подниматься не стала. Все равно заклятье не пропустит меня. Ошеломленная и недоумевающая я вернулась к себе в комнату. К счастью в тот вечер я была освобождена от обязанностей чтицы ее высочества, так как принцесса обернулась и улетела по делам.

Моя мать тоже была оборотнем, но в отличие от братьев, я оборачиваться не умела. Зато я разбиралась в зельях и умела готовить лекарства и яды. В  этом я пошла в отца.

Оставшись одна, я попыталась представить себе существо, запертое в башне. Я не могла отвлечься от этих мыслей, и это странным образом привлекало и будоражило. Мне невыносимо хотелось взглянуть на диковинное создание, которое выходило за пределы моего воображения.

Я распахнула окно, чтобы глотнуть свежего воздуха и увидела на небе полную луну. Она всегда была для меня наперсницей и утешительницей. Круглолицая подруга шепнула мне слова ободрения и пообещала, что, возможно, скоро я узнаю ответы на многие свои вопросы. Лукаво подмигивая, она позвала меня в сад.

Между юго-западной башней и крепостной стеной располагался крошечный садик, за которым лично следил герцог Аннатар. В уголочке, защищенном  с севера башней, а с юга и запада стеной, благодаря усилиям Великого росли самые разнообразные растения. Я любила гулять одна по ночному саду. В легком серебристом свете луны запах красных маков был особо чарующ. Всем телом я втянула пьянящий аромат… как вдруг почувствовала, что в саду кто-то есть!

Странная фигура в черном плаще с накинутым на голову капюшоне надвигалась на меня. Я мысленно окликнула ее, но ответ не последовал. Чужак. Как он попал в верхний замок? От высокого незнакомца исходила угроза и ощущение неведомой, грозной силы. Вдруг я увидела его лицо. Бледное и изможденное, перекошенное от страданий и гнева, но все равно самое прекрасное на свете. У меня перехватило дух, и я забыла, что надо дышать. Я стояла перед ним, объятая страхом и трепетом, желая лишь одного – упасть на колени от его невыносимой, мучительной красоты. «Кто ты?», - спросила я, протягивая ему ладони в знак приятия и приязни. Он отшатнулся. Я упала лицом на гравий дорожки от невыносимо яркого света, вспыхнувшего перед глазами белой болью. «За что…», - боль обиды перекрыла боль ожога, - «… ты ударил меня?». Из носа хлынула кровь. Я вытирала ее белым рукавом и смотрела ему в спину. «Постой!». Отчаяние текло из обожженных глаз слезами,  а сердце разрывалось от невозможного, неизъяснимого чувства.  Я поднялась, сделала два шага за ним и, снова падая, успела поймать край его плаща. «Ударь меня снова, но дай мне увидеть тебя». Он повернул голову и брезгливо вырвал плащ из моей руки. В этот момент черный капюшон слетел с головы, и мне показалось, что его затылок объят пламенем.

Что происходило дальше я помню довольно смутно. Из башни выскочили волки и побежали к нему. Гунтер был ранен. Незнакомец выхватил меч, спрятанный под плащом, и одним ударом убил его, а затем и Гарриса. Зачем? Что они ему сделали? Происходящее не укладывалось у меня в голове. Незнакомец кинулся к воротам. тролли из караула пытались ему помешать, но ему удалось поднять решетку и дотянуться до рычага подъемного моста. Мост начал скрипеть и я поняла, что незнакомец, выжегший свой образ у меня на сердце, и есть тот самый пленник из башни, которого привезли в замок ночью, во время грозы. Теперь же он собирался покинуть нас. Но тут в него вцепился старый Гербер, на помощь которому спешили рыцари и старшие демоны. Из юго-восточной башни на шум выскочили слуги с факелами и несколько вампиров.  Все вместе они накинулись на незнакомца и повалили его. Я взмолилась Владыке, чтобы никто из моих друзей не причинил ему вреда. Незнакомец вырвался и, лишенный меча и плаща, бросился к лестнице, которая вела на крепостную стену. Преодолев ее в несколько прыжков, он побежал по стене назад по направлению к башне. «По направлению к обрыву», - осенило меня. Сердце рвалось из груди. Он уже отвел назад руки, готовясь к прыжку. «О, Владыка, не дай ему этого сделать». Волей ли Владыки или собственными силами, но я почувствовала, как ноги отрываются от земли, а все тело сжимается в крошечный комок. Я взмахнула крыльями и через секунду взмыла над внутренним двором, башнями и шпилем дворца. Любовь моя, ты окрылил меня! Камнем я ринулась вниз, ударилась о зубец стены и, еще не закончив превращение, успела обхватить его колени. Он упал на меня, а я билась в конвульсиях, пытаясь вернуть свой эльфийский облик.

Подбежавшие воины скрутили его и поволокли прочь, он продолжал сопротивляться, пока не появился герцог и не оглушил его.

Прошло много дней, прежде чем я смогла встать с постели. В горячке и бреду я видела его лицо и волосы цвета осенней листвы. Лицо, дороже которого не было ничего на свете. До конца я так и не поправилась. Между телом и руками у меня теперь свисали перепончатые крылья. «На память о моем единственном полете», - горько улыбалась я, - «на память о нем, моем единственном».

Герцог сказал, что Владыка обязательно сумеет помочь мне. Но не это беспокоило меня.

- Когда я смогу увидеть его?

- Скоро. – Герцог, прозванный Жестоким, по-отечески ласково взял меня за подбородок. – Потерпи еще немного. У Владыки слишком много дел. – Я опустила глаза. Но обмануть Великого невозможно. Его пыльцы сурово сжались и подняли мою голову вверх.

- Нэрва? – тон герцога был строг, и мне снова захотелось стать маленькой мышью. – Это наш враг. Ты понимаешь это?

Но мое сердце говорило иначе, и герцогу это было известно. «Кто он?», - я вложила в вопрос всю силу мольбы, весь жар, горевший в моей груди.

- Враг, - с нажимом повторил герцог. – Самый страшный из врагов. Король захватчиков, пришедших из-за Моря, которые жгут наши деревни и топчут посевы, которые развязали войну и убивают твоих родных и друзей. – Я слушала, но не внимала. «Где он?»

- Он убил Ансельма. Шестерых волков и двоих рыцарей. Еще десяток наших воинов лежат раненые. Он опасен.

- Где он? – прошептала я сквозь слезы, душившие меня.

- Под присмотром Владыки.

О! Я была спокойна. Владыка мудр и справедлив, он не допустит, чтобы с пленником случилось что-то плохое.

- Когда я смогу увидеть его?

Великий герцог изменился в лице.

- Ты сегодня же отправишься к Владыке.

В тот же вечер меня проводили в центральную часть замка, где располагались покои Владыки. До этого момента я бывала там лишь однажды, когда Владыка собрал весь двор, чтобы показать Камни. Мне Камни не понравились. Их свет был чужим и неприятным, слишком резким и слишком сильным. Я предпочитала сумерки и полутона. Но во истину велик наш государь, если смог совладать с этим светом и вставить Камни в свою корону!

В Колонном зале меня встретил Великий граф Ирбин, чтобы провести дальше в приемную Владыки, где мне надлежало ждать, пока Владыка освободится. Из всех Великих я большего всего любила графа искусного в чарах, дарующих покой и безмятежность. Он умел создавать видения и сны живые и осязаемые, как сама реальность. Какое счастье, что мне удалось на мгновение остаться с графом с глазу на глаз!

«Покажите мне его!», - попросила я, губами прижимаясь к руке Великого. «Только раз!»

«Бедное дитя», - граф жалел меня, его рука легла мне на макушку.

- Тебе опять будет больно.

- Я готова, мессир.

Я просила об иллюзии, о сладком обмане, который смогу потом вспоминать длинными северными ночами, но граф подхватил меня под руку и потащил куда-то в боковую дверь, за которой начались бесконечные переходы и коридоры. Мы спускались по бессчетному количеству лестниц на этажи, о существовании которых я и не подозревала. Наконец мы остановились перед железной дверью, по обе стороны которой стояли два вурдалака. Граф Ирбин вытащил из стенного кольца факел и протянул мне.

- Входи, - сказал он, указывая на дверь. – Но учти, - граф поднял руку в предостерегающем жесте, - это убьет твои мечты.

Я кивнула. Мне было все равно. Я не могла не видеть его.

Граф грустно улыбнулся.

- Реальность – лучшее лекарство от любви.

Я не поняла его слов, я толкнула дверь и вошла.

Он сидел спиной к стене, положив голову на прижатые к груди колени. Он не шелохнулся на звук открываемой двери. Я воткнула факел в держатель и замерла посреди комнаты. Я не видела его лица, но вся его поза, которая другому бы показалась жалкой и удрученной, мне казалась воплощением изящества и душевной тонкости. Я осторожно сделала шаг. Как сказать ему, что я не желаю ему зла? Что его жизнь, которую я пыталась спасти, мне дороже собственной в сто раз? Что не держу на него обиды за то, что он ударил меня, ведь так бьет молния в одиноко стоящее дерево, что я благословляю ту боль, которую он мне причинил, что не виню его в своих мучениях, ведь не виновна молния в том, что дерево сгорит и обуглится.

Я говорила вслух или только мысленно? Не знаю. Он не пошевелился. Я села на пол в шаге от него. Его необыкновенные волосы свисали по бокам, не доставая до пола чуть больше локтя. Мне хотелось поцеловать их, но я не осмелилась. Я только протянула руку, чтобы незаметно дотронуться до их кончиков. О, мои искореженные пальцы, застывшие между когтями летучей мыши и обыкновенной эльфиской кистью… Увы! Я не оборотень. А теперь уже и на эльфа не похожа. Но ведь это все ради тебя, любимый! Ты так прекрасен! Разве я могла не взлететь вслед за тобой?

Без звука или стона он вдруг повалился на бок, не меняя позы. Я подскочила к нему и схватила за плечи. Глаза были закрыты, мне показалось, что он не дышит. Приложив руку к груди и не почувствовав сердцебиения, я закричала.

В комнату влетел граф.

- Он не дышит!

Граф стал трясти его и бить по щекам. Не помогало. Тогда граф начал напрямую вливать в него свою силу. О, наш добрый милый граф! Как я любила его за самоотверженность и стремление спасти того, чье дыхание было для меня бесценно. Граф звал герцога Аннатара. Тот явился незамедлительно.

- Скорее, - голос графа срывался, - не дай ему уйти в Мандос!

В Мандос! Какой ужас! После смерти отца, мама однажды сказала, что он ушел в Мандос таким тоном, словно нет ничего страшнее в этом мире. Я обливалась холодным потом, сознавая, что на этот раз я абсолютно бессильна.

- Не могу! Слишком далеко ушел. К Владыке!

Двое Великих подхватили бесчувственное тело под мышки, закрутились в черном вихре и исчезли.

В тот день я так и не увидела Владыку. 

 

Спустя несколько дней Владыка говорил со мной. Он вернул мне руки, и теперь у меня самая прекрасная пара рук на всем белом свете! Владыка слегка пожурил меня и попросил больше не летать. Он улыбался, а мое сердце, вынутое из груди, лежало у него на ладони. Я плакала от счастья, что мне больше не хочется ни за кем лететь. Владыка сказал, что мой старший брат погиб. Я попросила передать мне его меч, чтобы я могла научиться владеть им и разить врагов так же, как и мой брат.

- Что же касается Рыжего короля, он будет казнен. Рано или поздно.

Во истину нет никого мудрее нашего Владыки!

 

Прошли десятки лет, прежде чем меня, наконец, взяли в отряд сеньора Талло. Четыре сотни лет я бдительно охраняла границы, мечтая о большем! И вот, наконец, пришел долгожданный приказ! Готовить наступление! Меня определили в разведку, и еще десять лет я скиталась в глухих северо-восточных лесах, идя от деревни к деревне и от замка к замку, узнавая все, что могло быть полезным Владыке. Я выучила язык врагов и их обычаи, я изменила цвет волос, чтобы они казались темнее. Я изменила внешность и изменилась сама, чтобы походить на своих врагов. Я говорила с ними  и казалась им одной из них. Я узнала про них все.

Пока однажды не узнала, что он жив. Он был казнен, но не умер. Я изумилась милосердию Владыки. Но в тот же миг во мне всколыхнулось другое чувство, погребенное под слоем холодного пепла. Затеплился уголь, и снова вспыхнуло мое сердце. Я снова была готова пойти на все, лишь бы увидеть его. Мне снова снились полеты.

Я поддалась. Меня поймали и доставили в замок.  Мы поменялись местами, но опять была башня в горах, опять один из нас был пленником. Я так же упорно молчала на допросах, так же высоко поднимала голову и сидела, прислонившись к стене в той же позе. Но он ко мне не пришел.

Больше мне лететь некуда.

Великий Ирбин  никогда не ошибается.

Я достаю свою склянку с ядом, которая всегда со мной, открываю ее и пью до дна. За тебя, Рыжий король!