Автор: Кэт Вязовская, Анжела Ченина

Фродо словно запутался в липкой паутине, — уже не сон, ещё не явь... Какие-то смутные огромные фигуры вокруг, мерзкий вкус, от которого он чуть не очнулся... но опять провалился в какую-то пропасть, летел, летел, и не было ей конца... А потом он ощутил чьё-то присутствие.

— Кто здесь? — тихо спросил он.

Бесконечное падение прекратилось. У него по-прежнему кружилась голова, но вместе с тем появилось чувство пусть зыбкой, но опоры, словно он стоял на скользкой шаткой площадке — чуть оступиться, поскользнуться, и снова полетишь в темноту.

"Тот, к кому ты шел все это время", — ответила темнота, и Фродо ощутил, как бывало всякий раз, когда он надевал Кольцо, свою ничтожность перед лицом огромной древней силы. Только раньше сила эта была далеко... а теперь он был перед ней, как на ладони.

— Саурон! — ахнул Фродо.

Теперь — он чувствовал, что может произнести это имя вслух... потому что со всей безжалостностью перед ним во весь рост встала правда: что вот теперь хуже уже некуда. И ещё — чувствовал, что это не его имя.

— Зачем... зачем всё это?

Темнота не ответила. Странно, что на этот раз не было ощущения Ока — может быть, потому, что Око его уже отыскало?

"Где Кольцо, Фродо?" — ощутил он безмолвный вопрос, и вместе с этими словами темнота пришла в движение, в ней было нетерпение и угроза.

Рука сама невольно потянулась к цепочке... и не нашла её.

— Я не знаю... — растерянно прошептал он и вскинул голову. — А если бы знал, то не сказал.

Темнота не удивилась. Где-то в ее глубине промелькнула тень усмешки... но лишь тень. Скорее — разочарование и усталость, словно тьма видела это уже тысячу раз. Так было несколько долгих секунд, а затем темнота, бывшая до того в отдалении, устремилась к нему, охватила, и Фродо показалось, что он растворяется в ней, что она высасывает всю его сущность. Да, наверное, так и было.

Если бы это произошло наяву, вероятно, он был бы уже мертв, но так — когда темнота его отпустила, он все еще ощущал себя. Затем пришло понимание: все события недавнего прошлого, все их тайны, секреты, надежды — теперь известны Ему. И краем сознания Фродо уловил далекие потоки движения Тьмы: все пришло в движение, Тот, кажется, понял то, чего не знал сам Фродо. Потом Он снова повернулся к Фродо.

"Благодарю, — ощутил хоббит. — Скоро Кольцо будет у меня."

— Нееет! — вырвалось у Фродо, он закрыл лицо руками.

Ему казалось, что вот теперь точно — всё, и что больше ему не вернуться в Хобитанию... и что худшие его предчувствия. которые он гнал от себя всё это время, оказались правильными.

— Ты... ты убьёшь меня?

"Нет", — коротко ответила темнота, и Фродо понял, что это было правдой.

Сон оборвался. Он пришел в себя, и осознал, что ничего не изменилось. Он по прежнему лежал на холодном каменном полу, совершенно раздетый и беспомощный. Один.

Он судорожно потянулся за цепочкой, — её не было. "Скоро станет..." но ещё не стало твоим, нет!.. Но что же Он узнал?..

Время шло томительно медленно. Снизу доносились голоса орков, их ругань и рев, но к нему, наверх, никто не поднимался. Только один раз из люка в полу взлез здоровенный орчина, кинул на пол плошку с водой (половину расплескал, конечно), пнул Фродо, выругался и снова исчез.

Голова страшно кружилась, он ползком добрался до плошки и жадно к ней припал. Вода... Весёлые стремительные струи Брендидуима, мощь вздыбленного эльфийской магией Бруинена, тихий шелест Серебрянки, — было ли это?..

Он еще несколько раз впадал в забытье, и, когда приходил в себя, снова и снова понимал, что лучше бы ему не просыпаться вовсе. В очередной раз Фродо очнулся, когда кто-то вздернул его на ноги, и чуть ли не пинком отправил вниз, в тот самый единственный люк. Тут же его снова перехватили чьи-то лапы и куда-то потащили. Перед глазами метались факелы, камни коридоров, лестницы... Потом вдруг обожгло ледяным ветром, и его отпустили. Холод не проходил, воздух здесь был свежий, но с запахом гари.

Перед ним расстилался Мордор.

Горы, низкое мрачное небо, — да и небом это назвать было трудно, тёмная пелена какая-то, которая так низко, что, кажется, её можно потрогать. Он вдруг осознал, что его больше не держат, и огляделся.

Двое орков, что приволокли его сюда, стояли чуть позади, опустив морды и сжавшись. Знакомое уже чувство близости могильного страха пришло внезапно, словно ударило, откуда-то сверху, Фродо увидел, что прямо над его головой распахнулись огромные черные кожистые крылья назгульской твари, и вот уже тварь совсем рядом с ним, а на ней — черная фигура в плаще, и провал на месте лица... так близко видеть назгула ему еще не приходилось.

Страх сжал ему горло. Очень хотелось исчезнуть, стать незаметным, спрятаться — куда угодно... но было некуда. Оставалось только широко раскрытыми глазами смотреть на приближающийся ужас.

— Что тебе нужно? — речь почти не подчинялась ему. — Он уже всё узнал!

Назгул, конечно, не ответил. Темная рука сжала плечо Фродо (то самое, в которое когда-то вонзился клинок короля-призрака), и швырнула на седло черной твари, поперек. Из такого положения почти ничего не было видно, только черный кожистый бок и камни внизу, но Фродо ощутил, что его притягивают ремнями к седлу.

Потом все зашаталось, в лицо ударил резкий ветер, и Фродо понял, что они летят. Прямо перед глазами был провал в бездну, и земля уходила все дальше и дальше.

Холод помог ему прийти в себя.

Кольца у него нет, и он не знает, где оно. Где-то там, далеко, остался Сэм, — и хорошо бы он не узнал, что с ним сталось. Уже — сталось, потому что даже если его не убьют, — в это Фродо почему-то поверил, — то всё равно ничего хорошего ему не светит, как ни крути... Он зажмурился. Скорее бы кончился этот мучительный полёт, ну страшно же, правда...

То, что они летели к Барад-Дуру, он понял почти сразу. Если извернуться, то можно было увидеть чуть больше, и громаду этого замка он все-таки увидел, на свою беду. Лучше бы не видел.

Полет длился не так уж мало времени, и под конец Фродо был уже практически в бессознательном состоянии. Он ощутил, что полет кончился, что его опять перехватили и куда-то потащили, это было долго, в почти сплошной темноте. Потом его вдруг оставили, и он далеко не сразу понял, что его руки свободны, а сам он лежит на каком-то топчане, снова один, и вокруг полутьма, а была бы и совсем тьма, если бы некоторые камни стен не светились призрачным, тусклым красноватым светом.

Сил не было никаких, мыслей — тоже, он только смотрел вокруг, и мучительно растягивались пролетающие в бездну секунды тишины.

Это была камера, конечно. С массивной железной дверью.

На этот раз времени прошло немного, дверь отворилась, и вошел человек. Обычный человек, только одетый в черное. Он присел рядом, провел рукой по волосам Фродо, по его лбу... покачал головой и нахмурился.

— Плохо? — спросил он. — Голова сильно кружится?

Он только кивнул.

Человек распахнул дверь и крикнул в коридор что-то на незнакомом языке. Вернулся он с одеялом и каким-то кувшином. Он укрыл Фродо, потом достал из своей сумки кружку, налил туда воды, что-то высыпал и приказал, приподняв Фродо за плечи:

— Пей. Все пей, до дна.

Фродо послушался. Враги, ужас плена, — всё это никуда не делось и ещё будет, но сейчас, как это ни удивительно, наступила передышка. От человека не веяло могильным холодом, как от назгула, и он был рад уже хотя бы этому.

Вода была с каким-то незнакомым привкусом, но все-таки это была вода, и неплохая, свежая. В голове немного прояснилось. Человек помог ему снова лечь и спросил:

— Откуда же ты такой? Из какого народа? Никогда таких не видел.

Фродо прикрыл глаза. Что толку скрывать...

— Хоббиты мы... почему ты спрашиваешь, Враг же всё знает.

— Так я же не Враг, — возразил человек. — Мне не докладывают. Я сначала решил, что ты мальчишка, потом, смотрю — вроде бы нет... Хоббиты, значит? Как же это ты в такую передрягу попал?

— Точно, передряга, — Фродо вздохнул. — Меня эта тварь чуть не съела, на перевале, потом, видно, пока я без сознания был, орки схватили, а потом...

Его передёрнуло. Потом мысли приняли другое направление.

— Ты же не орк, и обхождение у тебя хорошее... Ты не служишь Врагу? Но почему тогда ты здесь?

— Почему же не служу, — человек усмехнулся. — Служу. Все, кто служит Врагу, должны быть злобными чудовищами? Я вижу, в светлых землях ты уже побывал...

— Служишь?!

Фродо даже приподнялся на локтях, — откуда силы взялись.

— Ты заодно с Врагом! с его призраками! с Королём-Чародеем, который меня ранил! С орками, кто войной идёт на свободные земли! Но ты же человек, неужели тебе это нравится?!

— Я здесь родился, — возразил человек. — Это моя земля, моя страна, мои друзья. А война идет уже многие века, и не Мордор ее начал. Мы бы и рады не воевать, но приходится.

— Мне говорили, что Враг начал, — упорно сказал Фродо. — Назгулы твои друзья? Орки? Ну и что, что родился? Тебе всё равно, что у вас тут Враг свой замок построил?

— Нам он не Враг, — терпеливо возразил человек. — Нашему народу он друг и защитник. Враг наш — Гондор. Говоришь, тебя Ангмарец ранил? Интересно, где же это ты умудрился с ним сразиться?

— Я с ним не сражался. Они преследовали меня от самой Хоббитании. На Заверти они напали на нас, — Фродо невольно дотронулся до плеча. — Дальше я плохо помню, что было, — друзья на выручку пришли, спугнули их, они отступили. Но шли за нами до Бруинена, все девять, их только вода остановила.

— Вода? — человек даже улыбнулся. — Бред какой. А зачем тебя на Кирит-Унгол понесло? Орочий гарнизон, Шелоб, за перевалом — Мордор... самоубиться, что ли, хотел понадежнее?

— Почему бред? — Фродо даже обиделся. — Я сам видел, как река вздыбилась, видел водяных всадников, и река их спешила.

Он постепенно приходил в себя. Вспомнился разговор с Фарамиром, — тот точно так же пытался вызнать, зачем их понесло в опасные края, и если бы не Сэм, то тайна осталась бы тайной. А тут Сэма нет, а уж сам-то он не проговорится.

Человек, похоже, тоже это почувствовал и улыбнулся. Поведение Фродо явно его чем-то забавляло, только вот не понять было — чем.

— Ладно, — кивнул он.- Ты, наверное, думаешь, что это такой хитрый допрос, что я хочу твои тайны выведать. Смысла в этом мало, сразу тебе говорю. Тебя велено поскорее поставить на ноги, поскольку ты зачем-то нужен Гортхауэру. А он без всяких допросов тебя наизнанку вывернет, так что можешь ничего не скрывать, все равно толку никакого.

— Нужен — кому? — не понял Фродо. — А, какая разница... Я всё равно не знаю, где Кольцо, к тому же, Он со мной уже разговаривал... если мне не примерещилось это там, в башне.

— Саурону, — пояснил человек спокойно. — Его подлинное имя — Гортхауэр.

Ужас снова молнией пронизал душу Фродо, перед глазами заплясали чёрные точки, а потолок угрожающе накренился.

— Ох, нет...

— Тихо, тихо, — человек положил руку Фродо на лоб, и дурнота начала отступать. — Как же тебя запугали... Я пока не слыхал, чтобы Мордор воевал с хоббитами.

— В конце концов, — добавил человек, — ты же, кажется, сам шел сюда. Вот и пришел — чего же теперь трясешься?

— Гэндальф говорил, что про Хоббитанию Враг ничего не знал, а ещё он дозоры выставил, чтобы никто к нам не проник, — прошептал Фродо. — А я не к Врагу шёл, я же не сумасшедший...

— А куда можно идти через Кирит-Унгол? В гости к Шелоб? Или Шаграт — твой старый приятель, и ты решил его навестить?

— Ннннет.

— Ну а как же тогда? Либо крепость внизу, либо Шелоб, либо Кирит-Унгол, а дальше — Мордор, — человек вздохнул. — Да еще и Гэндальф... он тебя сюда отправил, что ли? Кольцо, ты говорил... Сумасшедшие.

— Гэндальф, да.

Фродо припомнил то, что слышал на совете у Элронда, — Врагу и в голову не может прийти, что они решат уничтожить Кольцо. Вот и не стоит об этом рассказывать... Хотя — тут Фродо опять вздрогнул — похоже, от Врага-то скрыть уже ничего и не удалось... А вот от человека — пожалуй. Сам-то Враг действовать иначе, чем через своих слуг, не может.

— Ладно, — решил человек. — Слаб ты еще для таких разговоров. Есть хочешь?

— Очень, — признался Фродо.

Ему страстно хотелось как можно дальше оттянуть момент, когда его поведут на допрос.

— Тогда ешь.

Человек достал из сумки... Фродо поразился! — лембас. Обыкновенный эльфийский лембас, только не завернутый в лориэнские листья.

— И пей, — он подлил в кружку воды. — Только вначале сядь поудобнее.

При виде еды Фродо понял, что действительно зверски голоден, и что тут и врать-то особо не пришлось, чему он мимолётно порадовался. Позабыв обо всём, он набросился на лембас.

— Откуда у вас эльфийская еда? — спросил он, уписывая за обе щеки. — Или ты хочешь сказать, что Врагу и эльфы служат? Ни за что не поверю!

— Да вот забредет эльф в Мордор, — ответил человек, и невозможно было понять, шутит он или говорит всерьез, — мы его поймаем, а лембасы — в кладовую. Ты ешь, ешь, не переживай. Сами делаем, разумеется.

Фродо с сожалением посмотрел на то место, где только что был лембас.

— Сами? А мне говорили, для этого эльфийская магия нужна, люди такое не умеют.

— А ты больше слушай, что тебе светлые говорят. Про кровь младенцев, что мы пьем, не рассказывали? Ешь-ка еще один лембас, — велел человек, — и хватит, а то тебе плохо будет. Сколько ты уже не ел нормально? Кожа и кости, смотреть страшно. Оклемаешься — будешь мыться, а то на тебе скоро трава прорастет, на ногах особенно.

— Ну, чтобы так, не рассказывали, — Фродо не хотелось обижать человека, но в голове ничего не укладывалось, вот совсем. — А насчёт ног — ты не думай, ей так положено расти, шерсти-то.

Фродо честно попытался вспомнить, сколько времени он толком не ел, но ничего не получилось: тяжкий путь слился в один бесконечный кошмарный сон.

— Да, а ты не скажешь, как тебя зовут? А то неудобно как-то...

— Хаттар, — ответил человек. — А тебя?

— Фродо Торбинс, из Торбы-на-Круче, — он вежливо поклонился.

Тянуть дальше было уже некуда: предложенный Хаттаром второй лембас тоже, увы, исчез. Можно ещё мытьё растянуть. Он невольно вздохнул, вспомнив, какую чудесную баньку истопил Мерри, когда он ещё только-только ушёл из Торбы и добрался до Забрендии...

— Очень приятно, — Хаттар поневоле улыбнулся, видя попытку Фродо быть вежливым. — Встать сможешь?

— Надо попробовать, — сказал Фродо и попробовал. — Ой!

Его шатнуло, он чуть было не очутился на полу.

— Знаешь что, давай-ка я тебя понесу, — решил Хаттар. — Быстрее будет. Ты за шею хватайся, и все.

Он легко подхватил Фродо на руки и открыл дверь камеры.

Фродо вовсе не хотелось, чтобы оно стало "быстрее", но деваться было некуда. Едва Хаттар вышел наружу, природное хоббичье любопытство сразу проснулось и заставило его завертеть головой во все стороны... Твердыня Врага. Фродо невольно сжался, ожидая на каждом шагу увидеть неведомых чудищ.

Чудищ не оказалось. Каменный коридор, кое-где — светильники, кое-где светились сами камни. Орков Фродо увидел лишь раз, но эти выглядели несколько более... человекоподобно, что ли. Не такие озлобленные морды, как у орков из крепости на перевале. Они поднялись по лестнице на пару уровней, и Хаттар внес его в помещение, откуда пахнуло горячим паром. Посередине красовалась лохань с водой.

— Давай, — велел Хаттар, осторожно опуская его на пол — деревянный, кстати. — Забирайся, и мойся осторожненько. Вода у нас подается, можешь не жалеть. Потом оденешься. Вперед, а я пока одежду тебе принесу.

Фродо подошёл к лохани и потрогал воду, — не холодноватая ли. Оказалось в самый раз, лучше не придумать. Он забрался в лохань... и как будто вместе с грязью вода стала смывать с него весь тот ужас, который, казалось, прилип навсегда.Он и сам не заметил, в какой момент стал мурлыкать себе под нос подобающие случаю песенки, прославляющие Горячую Воду, и в какой момент перестал мурлыкать под нос и стал петь во всё горло. Голос из-за простуды слегка похрипывал, но всё-таки никуда не делся.

Хаттар куда-то отошел (не забыв, впрочем, запереть дверь, это Фродо услышал), а вернулся со свертком одежды. Фродо сразу понял, что одежда была его собственная, только ее, видимо, постирали.

— Твоя, — пояснил Хаттар. — А то некоторые, знаешь, упираются даже в том, чтобы надеть одежду, сшитую здесь. Эльфы особенно... не приведи Небо с ними иметь дело.

— Спасибо, — сказал Фродо, выбираясь на пол. От слов Хаттара хорошее настроение враз исчезло. — Вообще-то я с эльфами как раз наоборот... они меня даже Другом Эльфов назвали, это большая честь.

— Это ты с какими? — спросил Хаттар. — Имладрис?

— Нет, это раньше было, чем я в Раздол пришёл, ещё в Хоббитании. Они через наши края идут, чтобы на Запад уплыть, наши-то дороги свободны. Я и их язык выучил.

— Да ну? — поразился Хаттар. — Нолдор? Впрочем, туда им и дорога, этим сумасшедшим давно пора. Приходилось мне пару раз: всю душу вытянули.

— Они не сумасшедшие, — обиделся Фродо. — Они... дивный народ, да. И песни у них необыкновенные. Особенно про Берена и Лютиэнь...

— Ну-ну, — неодобрительно сказал Хаттар. — Вранье на вранье, и враньем погоняет. Ладно, одевайся...

Фродо замолчал и быстро натянул одежду. Слуга Врага, что с него взять, тут они точно общий язык не найдут. Ему было обидно, — вроде и человек-то показался неплохим, а чуть начинается разговор, так сразу он говорит как враг, и ничего тут не сделаешь.

Хаттар, похоже, ощущал то же самое, с той только разницей, что он, кажется, к подобным реакциям уже давно привык. Обратно он так же точно донес Фродо, не позволяя идти самому. Уложил на топчан, сделал какое-то снадобье, влил в воду и велел Фродо:

— Выпей. Это нужно. Обязательно.

Тот покорно выпил. При одной мысли, что вот теперь-то скоро начнётся... что-то, ради чего его сюда привезли, по спине начали бегать мурашки.

И почти сразу на него стал накатывать сон, непреодолимый, тягучий.

— Спи, — услышал он голос Хаттара. — Иначе бы ты просто не заснул.

Он проснулся, как от толчка, и сначала не понял, где находится, несколько мгновений смотрел на тёмные стены. А потом — нахлынула память, и его затрясло, как в лихорадке.

Рядом с топчаном, впрочем, стоял кувшин с водой и давешняя кружка... можно было хотя бы не испытывать жажду. По правде сказать, чувствовал он себя не в пример лучше, чем последние дни. Только тяжесть здешнего камня словно давила на плечи, как будто он ощущал громаду крепости всем телом.

О том, что его ждало впереди, он пытался не думать. Словно залитая безжалостным светом, перед ним во весь рост встала правда: он в лапах Врага, его никто не выручит, и если — ох, хорошо бы! — это Сэм, последний из Хранителей, забрал Кольцо и несёт сейчас его к Ородруину, то ему, Фродо, суждено погибнуть вместе с Чёрной Твердыней.

Вскоре дверь отворилась, и на пороге появился Хаттар, а с ним еще двое людей в темной одежде — воинов, судя по одежде и легким кожаным доспехам.

— Проснулся? — спросил его Хаттар, заходя. — Это хорошо. Поднимайся, пора идти.

Фродо встал. Мелькнула отчаянная мысль сбежать по дороге, — ведь хоббиты умеют прятаться в тенях, Громадины их и не заметят... Но нет, это пустая надежда, и нечего себя ею тешить.

Один из воинов шагнул к Фродо, снимая с пояса ремень, и уже было завернул ему руки за спину, явно намереваясь связать, но Хаттар его остановил:

— Не надо. Он не будет дергаться... или пытаться сбежать. Не будешь ведь, Фродо?

— Куда бежать-то, — вздохнул Фродо. — Я здесь заблужусь через два шага, а вы Твердыню знаете как свои пять пальцев...

— Это верно, — согласился Хаттар, а черный воин лишь пожал плечами и проговорил:

— Легко быть добрым, Хаттар, не тебе их водить, — и положил руку на плечо Фродо. — Ну, давай, как там тебя... Фродо. Пошли.

И они пошли. Никогда в жизни Фродо ещё не было так страшно, но он ступал твёрдо и старался не показывать виду.

Сбежать или спрятаться, конечно, не было никаких шансов. Здешние ходы напоминали муравейник, и было совершенно непонятно, как люди в них ориентируются. Путь оказался долгим, к тому времени, как они поднялись на наземные ярусы, Фродо успел устать. Но делать было нечего, приходилось идти. Однако оглядываться по сторонам он все же не забывал, и видел, что здесь уже не так безобразно: в этих стенах была своя мрачная скупая красота.

Они зашли наконец в какой-то небольшой зал с узкими стрельчатыми окнами, оба его конвоира отступили на шаг и замерли.

У окна стоял человек... Фродо видел его со спины. Высокий, в одежде, чем-то похожей на ту, что носил Бродяжник, — кожаные штаны и куртка, сапоги, только все черного цвета. А длинные, опять-таки черные, волосы были схвачены шнурком. Он пока не поворачивался, а спутники Фродо молчали — и ждали.

Фродо тоже молчал, но в голове промелькивали тысячи мыслей. Хаттар сказал — его поведут к Саурону. Гэндальф говорил, что Саурон развоплощён, что он не может воплотиться, пока не добудет Кольцо... но кто тогда перед ним?

— Идите, — сказал человек, не оборачиваясь, и оба конвоира вышли из зала. И в ту же секунду Фродо обмер: он понял, ГДЕ слышал этот голос. Именно этим голосом говорила темнота в его сне.

Нет, этого не может быть, это сон... Фродо потихоньку ущипнул себя за запястье. Перестарался.

— Оххх...

Человек повернулся. Он казался довольно молодым, во всяком случае, на его лице не было ни одной морщины. А похож был скорее на эльфа... во всяком случае, тоже красив, только лицо — жестче и бледнее.

— Узнал, я вижу, — констатировал он. — Садись.

Фродо оглянулся и увидел, что рядом с ним возникло кресло. Довольно обычное кресло, даже с резьбой, наподобие тех, что он видел в Ривенделле.

Фродо сел. В голове крутилось одно: раз он в таком вот зримом виде, значит, мы проиграли, Кольцо у него, да и Сэма уже нет в живых. Его взгляд, как магнитом тянуло к рукам Саурона — так ли это, Кольцо у него, с ним?..

На руках у того были перчатки.

— Ничем не могу тебя обрадовать, — спокойно и как-то даже сухо сказал Саурон — если, конечно, это действительно был он. — Твой спутник оказался слишком наивен и повел себя неосмотрительно. Он попытался пробраться в крепость, чтобы освободить тебя. Думаю, ты понимаешь, чем это закончилось.

Фродо с болью закрыл глаза. Бедный, милый Сэм... я вёл себя с тобой как господин, а ты был самым лучшим другом на свете...

— Он жив, — добавил Саурон. — Я приказал сохранить ему жизнь. Скоро его доставят сюда.

Фродо подался вперёд. Враг — и сохранил жизнь Сэму? Это что, такая жестокая игра?

— Зачем? — горько выговорил он. — Кольцо у тебя, весь мир перед тобой бессилен, теперь всё Средиземье превратится в Затенённые Земли.

— Может быть, и ты сам хочешь смерти? — осведомился Саурон.

— Нет, — честно ответил Фродо. — Но и жить под страхом я не хочу.

В душе что-то тоскливо заныло, и он вспомнил слова Гэндальфа: нет страшнее, чем видеть Кольцо у Саурона и помнить, что когда-то им владел ты.

— Под страхом ЧЕГО, Фродо? — Саурон вдруг шагнул к нему, и Фродо вблизи увидел его глаза — зеленые, с очень длинными ресницами, совсем непохожие на Багровое Око, которое он видел, надевая Кольцо.

Он отшатнулся от этого взгляда — как будто нечаянно заглянул в Вечность.

— Твои... назгулы, орки, чудища. Они держат в страхе людей и эльфов. Они нападают. Они убивают. Разрушают всё. Теперь ты победил. Гэндальф говорил, что... — голос его дрогнул. — Что ты хочешь весь мир превратить в своих рабов.

— Я хочу, чтобы мир не пытался превратить в рабов меня и народы, которые я защищаю, — ответил Саурон. — Идет война, а в войне не выбирают средства. Впрочем, в одном ты прав: Кольцо у меня, и теперь войне конец. Мне жаль, что это будет концом и для многих твоих друзей. Но они это выбрали сами.

Он снял перчатку, и Фродо увидел, что Кольцо действительно было на его руке.

У Фродо перехватило дыхание. Кольцо — теперь он ощущал это со всей очевидностью — было живым, Оно вернулось к хозяину. Ему мучительно захотелось хотя бы на миг взять Его в руки, ощутить Его тяжесть... От невозможности этого стало так тяжко, что ему показалось, будто он сейчас умрёт.

— Спокойно, спокойно, — проговорил Саурон, приближаясь к нему снова. — Отвыкай. Гэндальф поступил очень жестоко, привязывая тебя к Кольцу. Связь постепенно ослабнет, я позабочусь об этом.

— Гэндальф?! — Фродо ошеломлённо смотрел на Саурона. — Это неправда, он даже не хотел Его в руки брать! Я предлагал ему забрать Кольцо, он отказался...

— Я об этом и говорю, — жестко сказал Саурон. — Он отправил тебя на смерть, Фродо. И кстати, уже списал тебя со счетов.

— Это неправда, — Фродо чуть не плакал от бессилия. — Я сам вызвался отнести Кольцо в Мордор, когда был совет у Элронда!

— А он согласился поручить тебе эту миссию. Он, Элронд, Галадриэль... Сами они бессильны — и решили принести в жертву тебя, наивного и слабого. Ты думал, что с тобой станет, когда Кольцо будет уничтожено? Мордор низвергается в бездну, а ты — в центре этого катаклизма. Как они, великодушные и светлые, полагали спасти тебя?

Фродо отчаянно перебрал в уме напутствия, полученные в Раздоле.

— Они... они ничего не сказали. Совсем.

— Именно. А сейчас они, узнав, что ты у нас в руках, даже не пожелали вызволить тебя. "Мы не торгуемся с Врагом" — таковы были слова Гэндальфа.

Саурон не лгал, — Фродо чувствовал это.

— Может, они не поверили, — Фродо из последних сил пытался сопротивляться. — Я бы на месте Гэндальфа тоже не поверил тебе, разве только ему показали бы меня самого...

— Гэндальф, в отличие от тебя, — майа, — отрезал Саурон. — Как и я. Он умеет отличать ложь от правды. Ты пытаешься оправдать их, чтобы сохранить незыблемой ту картину, которой они запорошили тебе глаза и рассудок.

Фродо наконец сумел оторваться от беспощадных глаз Саурона и опустил голову. Как ни крути, а его и вправду никто не собирался выручать. Вот если бы они дошли, и вот Кольцо падает в Ородруин, — и что остаётся? Только пропадать... И никто, ни одна живая душа даже не догадалась задать Мудрым этот вопрос. Слова Гэндальфа?!

— Постой! Ты хочешь сказать, что Гэндальф жив? Он же на наших глазах рухнул в пропасть вместе с этим... который Глубинный Ужас...

— Небо, Фродо, как же ты наивен, — в голосе Саурона прозвучала досада. — Ты никогда не задумывался, почему Гэндальф уже много веков ходит по вашим землям все в том же обличье старика? Гэндальф, Олорин — майа. Как и я. Он не может погибнуть, он может лишь сбросить тело, как ты — порванную одежду. Так и произошло в этот раз — балрог его измотал. И я был бы счастлив, если бы Олорин вернулся в свой Аман и никогда больше не лез в дела Эндоре. Но его задача не была выполнена до конца, ему помогли вернуться... Жив твой Гэндальф, жив. Он сейчас перед Вратами Мордора. Как и остальные из вашей компании.

— Жив, — повторил Фродо, не заметив, что улыбается до ушей. — Откуда мне знать про много веков, я же хоббит, а не эльф... Что он маг, я знаю, а вот Майа, — я не настолько силён в эльфийском... То есть как отказался меня вызволить? Ты предложил отдать им меня — в обмен на что?

— В обмен на клятву не поднимать оружие против Мордора. Фродо, это обычная тактика нолдор и их союзников. Они действительно никогда не пытаются спасти тех, кто попал в наши руки, и не доверяют даже тем, кому удается бежать — они испорчены вражьими чарами. Что ж, тем хуже для них. У меня более нет причин их щадить.

— Нет! — вскрикнул Фродо. — И ты решил заодно ещё и меня помучить — рассказать мне всё это, а потом показать, как ты их убиваешь? Чего ты хочешь от меня-то добиться?

— Понимания, — ответил Саурон. — Ты не враг мне. И твой Сэм, и прочие, как их... Пин и Мерри? — не враги. Кстати, если я не позабочусь об этих двух, — они непременно погибнут в ближайшие часы. В битве их просто растопчут.

Фродо тихо вытер глаза. Всё это сшибло его, как снежная лавина. Враг — и предлагает спасти Пина и Мерри? Друзья — послали его на верную смерть?

— Ты же знаешь, я бы всё отдал, только бы спасти их.

— У тебя все равно ничего нет, так что не бросайся словами, — оборвал его Саурон. — Попытаюсь. Хорошо, что ты четко помнишь их образы, — вдруг добавил он с явным одобрением. — Нити их фэар звучат ясно и четко, улаири теперь не потеряют их. Но выхаживать их после этого спасения будешь ты сам.

— Попробую, — обречённо проговорил Фродо. — Сколько ещё времени осталось... до того, как начнётся битва?

Он понимал, что ему и так дают слишком, немыслимо много. Всё закончилось, больше не будет фейерверков Гэндальфа в Хоббитании, да и Хоббитания вряд ли уцелеет теперь, Арвен никогда не дождётся Арагорна... Мир изменится, и изменится непоправимо. Ему — так уж повезло! — удалось уцелеть, на счастье или на беду, но раз так, то нельзя швыряться этим нежданным даром, который называется "жизнь"...

— Битва не начнется, прежде чем улаири не будут у Ворот, — ответил Саурон. — А ваша Хоббитания уцелеет, если, конечно, мой братец Курумо не приберет ее к рукам раньше. С чего ты взял, что я стану вмешиваться в жизнь твоей страны?

— Так сказал Гэндальф, — Фродо сообразил, что его мысли сразу же становятся известными Саурону. — Саруман — твой брат? Вот уж не ожидал...

— К сожалению. У нас с ним давние счеты. И на вашу страну у него свои виды, как и на многое другое, впрочем. В последнее время он совсем обезумел в своей жажде власти, а у меня не хватало сил его обуздать. Рохан — союзник Гондора, но орки Курумо зарвались в своих бесчинствах. И разумеется, вина за это ложится на Саурона... Впрочем, ничего, — злая, совершенно человеческая усмешка. — Теперь не разгуляется. Отправятся по одной дорожке вместе с Олорином, лизоблюды Валар... а кичливая гондорская братия — к праотцам. Туда им и дорога.

— Да кто же ты такой?! — ошеломлённо спросил Фродо. — Ты жесток, я вижу, но говоришь как король какой или правитель древности, о которых я читал, — тем всегда приходилось воевать... Чем больше говорю с тобой, тем больше понимаю, что ничегошеньки не знаю о своём же Средиземье, да и о тех, кто живёт здесь, тоже.

— Не знаешь, — подтвердил Саурон. — Ничего, это поправимо. Особенно — если вернется Мелькор, — он произнес это имя с такой интонацией, как сам Фродо мог бы говорить о Сэме, или о Бильбо.

Фродо представить себе не мог, что в этом голосе может быть столько тепла.

— Вот про него я ничего не знаю, — признался он. — А откуда он вернётся? И когда?

Саурон улыбнулся и сел в возникшее кресло.

— Ты понимаешь, о ком я говорю?

— Вообще-то нет... Это тоже твой родственник?

— Песню о Берене и Лютиэн ты знаешь? — спросил Саурон, как уточнил. — Нолдор очень любят ее.

— Даже наизусть, по-эльфийски, — Фродо всегда этим гордился.

— Ну-ка, процитируй что-нибудь о том, как Берен и Лютиэн пришли в Твердыню Тьмы, — Саурон улыбнулся и сложил руки на груди. — Или спой, если сумеешь.

— Только это длинная песня, эльфы не умеют сочинять короткие, — предупредил Фродо.

Он встал, заложил руки за спину — припомнил сразу Сэма, который делал так же, когда "говорил стихи".

Медленно страж у дверей тогда встал,

С сиянием мрачным в глазах он сказал,

С неспокойным рычанием: — Драуглуин,

Если то ты, то входи же один!

Но кто это рядом ползет стороной,

Прячется там у тебя за спиной?

Бессчетные твари на крыльях ползут

Туда и сюда, но я знаю всех тут.

Ее я не знаю. Эй, стой, вампир, стой!

Не нравишься ты мне и род целый твой.

Ну, говори, что за вести несешь

Для Короля, ты, крылатая вошь!

Разницы мало, я знаю ответ,

Войдешь ты в Ангбанда врата или нет,

Тебя ли прихлопну среди темноты

Иль крылья сломаю, чтоб ползала ты.

Огромный, он ближе навстречу шагнул,

Берена взгляд тут огнем полыхнул;

И волосы дыбом его поднялись.

Ведь запахи дивным потоком лились,

То ароматы бессмертных цветов

Из вечновесенних далеких садов,

Где ливнем прекрасным омыта страна

Валинора. И, где проходила она,

Где Тинувиэль эти струи текли,

Они из-под дьявольской шкуры плыли,

Не могли их внезапную нежность сокрыть

Заклятья, и тьма не могла заслонить,

И, если бы он их учуял потом,

То распознал бы. Знал Берен о том,

И вот он у адской самой цитадели

К битве готов. Друг на друга глядели,

С угрозой и гневом глядели одним

Ложный Драуглуин, Кархарот перед ним,

Когда, посмотрите! Там чудо свершилось:

Сила глубинная вдруг пробудилась,

С Запада дальнего дивная сила,

Тинувиэль она вдруг охватила

Внутренним пламенем. Шкуру вампира

Скинула в сторону, ласточкой мира,

Ночь разрезая, взлетела в рассвет,

И зазвенел, как пронзающий свет,

Голос ее, словно звуки трубы,

Звенящие тонко за гранью судьбы

Утром холодным. Накидку свою

Вскинула, словно бы дыма струю,

То словно плывущая тенью волна,

То всепоглощающий ветер, она

Ею взмахнула, шагнувши вперед,

И вот перед волка глазами плывет

Тень и неясная сонная мгла,

Звездным мерцаньем она потекла.

Фродо увлекся своей декламацией и потому не заметил, что Саурон смеется. Вначале тихо, потом уже не скрываясь.

Фродо остановился и смутился. Дома-то всегда считали, что у него неплохой голос, да и эльфы хвалили...

— Что, у меня совсем плохое произношение? — растерянно спросил он.

— Прости, прости, — он выставил руку вперед жестом извинения. — Я не хотел тебя обидеть, но уж больно смешно это в твоем изложении звучит...

— Это не моё, я же говорю, я наизусть...

Он смутился окончательно — от того, что Саурон перед ним извинился. Мир совершенно очевидно встал вверх тормашками и вовсе не собирался возвращаться обратно.

Саурон закрыл глаза и прочел — совсем не так, как только что "говорил стихи" Фродо, а жестко и четко, словно и не стихи читал:

— В пещеpах Утумно — палящий жаp,

И демоны с огненными бичами,

Hет мук стpашней и чеpнее чаp

Чем те, что в злобе здесь измышляли:

Здесь меpзостных тваpей унылый вой,

Здесь чеpное сеpдце злобы земной,

Здесь вечной зиме не смениться весной...

— Да, Фродо? — он открыл глаза.

— Было там такое. Утумно, — повторил Фродо. — Гэндальф говорил — пламя Удуна. Похоже...

Саурон кивнул, и продолжил — другим голосом — своим обычным:

— Мы знали лишь Хэлгоp — Замок Печали:

Лишь маки, чеpные маки у Гоp Печали,

Лишь маки — чеpное моpе у Замка Скоpби,

Лишь маки — чеpные звезды у дpевних pазвалин,

Лишь небо, высокое небо подеpнулось пеплом...

Hад Тангоpодpим — удушливый дым,

Здесь даже сильнейший отступит в стpахе,

И ветеp злой над пеплом долин

Летит, как посланник Владыки Мpака:

Здесь лжи и коваpства плетется сеть,

Здесь гоpькие воды, несущие смеpть,

Цветам не цвести здесь, птицам не петь...

Как стpанно... А мы говоpили — Аст Ахэ:

Hа севеpе — чеpные гоpы,

И тpопы, поpосшие теpном,

Ведут к обители Скоpби -

К суpовому замку Тьмы.

Посланников Валаp поступь твеpда -

Могучих воинов Валиноpа,

И сгинет дpевнее зло, когда

Hечистые земли поглотит моpе:

Отмщенье свеpшилось — повеpжен Вpаг,

Сияющий меч pассекает мpак,

Hад войском pеет лазуpный стяг...

— Победа?.. А мы говоpили — гоpе:

Веpные клятве, мы пpиняли бой -

Холодна чужая земля.

Пpости нас — мы остаемся с тобой,

И над нами — чеpное знамя.

Мы памятью pазной помним, что было тогда:

Ты скажешь — Извечное Зло, я скажу — Звезда,

И мы, не поняв дpуг дpуга, pасстанемся вновь.

А пpосто — на чеpном меньше заметна кpовь.

Попpобуй увидеть — и ты, быть может, поймешь...

...И снова забыл я — как ты его зовешь?

Саурон немного помолчал и спросил:

— А вот ЭТОГО слышать тебе не приходилось?

— Нет... — Фродо тоже помолчал. — Какая страшная песня. Чьё это?

— Его уже очень давно нет в живых, — пояснил Саурон. — Так вот, что касается Берена и Лютиэн...

И заговорил снова:

— Не поднимешь рук — как будто скован цепью:

Год от года тяжелее мне корона.

Что мне делать с вами, Смертным и Бессмертной,

Если платят за любовь — ценою крови?

Вы стоите, как испуганные дети,

Перед троном "Властелина Зла и Мрака",

Но любовь, что вас ведет, сильнее смерти;

Только — как вам объяснить? — ведь я не враг вам.

Свадебный выкуп для гордого короля -

Кровью омытый сияющий — проклятый камень.

Это проклятье сумею выдержать — я:

Вам — не под силу; поверьте, я вижу и знаю.

Как случилось — словно прошлое вернули

Эти двое предо мной в высоком зале;

Эхо скорбной песни, эхо горьких судеб -

Как серебряные нити вас связали.

Не забыть... Болит как рана эта память:

Ни следа их, ни могилы не осталось -

Только перстень, что когда-то сделал Гэлеон.

Посмотри — ведь он в крови, ты видишь, Берен?

И от той любви — ни памяти, ни имени,

Лишь со стоном рвутся струны черной лютни.

Стебель пламени, богиня танца — Иэрнэ...

Ты похожа на нее, принцесса Лютиэнь,

Песня твоя как родник — чиста и ясна.

Горечь в улыбке того, кто сидит на троне:

— Как я устал за тысячелетья без сна!

Тьма закрывает глаза прохладной ладонью.

И вновь Саурон взглянул на Фродо, и спросил:

— Узнаешь?

— Ты говоришь, и я как будто вижу это наяву, — Фродо вздрогнул. — Да, это та история, которую я знаю, но... настолько по-другому, что не знаешь, что и сказать...

И внезапно что-то словно щёлкнуло в голове и встало на место.

— Поединок. С Финродом Фелагундом. Это же был ты! А потом эльфы... волки... Хуан...

— Дошло наконец-то. Долго же ты соображаешь, Фродо. А то, что Мелькор — это Моргот Бауглир, ты понял?

— Ох, — Фродо вынужден был сесть. — Дошло. Понял. И даже понял, почему — настолько по-разному. Победители говорят одно, вы... — к Саурону слово "побеждённые" не относилось никак, — вы говорите другое.

— Есть правда, Фродо. Правда — то, как эти события происходили в действительности. И есть красивые песни, которые складывают после. В реальности все было, увы, далеко не так романтично. Но есть то, что незыблемо: война между Светом и Тьмой была развязана не моей стороной. Когда-то меня звали Ортхэннер, я жил в резном деревянном доме, любил песни трав и цветов и даже не знал, что такое война. Мы не умели воевать — и потому погибли, а я остался в живых лишь потому, что не могу умереть. Ты тоскуешь о своей Хоббитании, — представь, что ее сжигают на твоих глазах, вместе с теми, кто тебе дорог, а немногих оставшихся тащат сюда, в Мордор, чтобы предать мучительной смерти всем напоказ. Представил?

— Представил.

Он подумал, что эта жуткая картина — как раз то, что, как говорили ему, будет с Хоббитанией, если победит Саурон. Но после всего, что он услышал от этого странного Врага, высказывать такие вещи вслух ему было неловко. Читает мысли — ну, что теперь с ним сделаешь, может, у него иначе не получается, он же... как это он назвал... ах да, майа.

— Мне пришлось видеть это своими глазами. И я очень хорошо знаю, что такое — остаться последним из своего народа, и быть бессильным спасти тех, кто еще жив — но неизбежно умрет. И именно поэтому я не трону твою страну. Да, я жесток. Я отнюдь не черная невинная овечка. Да, здесь есть темницы, есть пытки, и есть рудники, где работают пленные гондорцы. Но это — давняя война, ее законы и жестокость, которую нельзя остановить — если я сложу оружие, моих людей не ожидают даже тюрьмы: их просто истребят, так же, как и орков... у которых, кстати, тоже есть женщины — и дети. Но я не воюю с теми, кто не замешан в дрязгах, чьи корни скрываются в глубине веков.

— Правильно Жихарь говорил, не лезь в дела Мудрых, голову потеряешь, — кивнул Фродо. — Но я уже влез, дальше некуда. И сделать вид перед собой, что я ничего не знаю, у меня не получится. Но что же мне делать? Мои друзья — твои враги, и от знания, что из-за того, что я попался в Кирит-Унголе и этим привёл их к гибели, мне тоже не отмахнуться. Закончить дело миром, ты говоришь, уже не вышло...

— Если бы у них осталась хоть капля рассудка — они сложили бы оружие. Но они готовятся умереть перед Вратами Мордора. Прости, Фродо, но Арагорн и Гэндальф должны покинуть этот мир. У меня нет права оставлять их в живых.

— А если бы они сдались, ты бы пощадил их? Может, мне встретиться с ними, поговорить? Ведь ещё не поздно, правда?

Саурон вздохнул и устало прикрыл глаза, сверкнуло Кольцо... этот жест сразу вызвал в памяти строчку из того стихотворения: "Тьма закрывает глаза прохладной ладонью".

— Это безнадежно, Фродо, — проговорил он. — Как ты представляешь этот разговор? Ты спрыгиваешь с назгульской твари перед их отрядами, и кричишь — сложите оружие, и вас пощадят? Или — будешь уговаривать вождей Гондора в походном шатре, который мы поставим перед Вратами? Или — явишься посланником к Денетору? Фродо, в лучшем случае они решат, что ты зачарован мною. В худшем — что ты предатель. Денетор, впрочем, решит так несомненно.

Фродо поймал себя на том, что невольно сравнивает Саурона и Гэндальфа. В старом маге была какая-то... вечная хитринка, что ли, тогда как Саурон был прост и прям, как стальной клинок. И так же безжалостен.

— Да никак я это себе не представляю, — признался он. — Так, мысль... Ну хорошо, победишь ты сейчас, Арагорн... — он на миг запнулся, — умрёт. А Гэндальф, ты же сам сказал, не может умереть. И опять вернётся. И опять начнётся всё сначала, до бесконечности. Неужели нет никакого выхода?

— Вряд ли, — задумчиво произнес Саурон. — После падения Гондора у него не будет никакой поддержки, а один он бессилен, особенно, когда вернется Мелькор. Сила Айну и сила Кольца — в Эндоре нам не будет соперников. Валинор уже давно закрыт от Средиземья, и Валар, судя по всему, почти безразличны к его судьбе. Последние нолдор пусть уходят на Запад — препятствий им чинить я не стану. Артанис давно пора вернуться к брату, она слишком засиделась в этих землях со своей неуемной гордыней.

Фродо умом понимал, что для Средиземья такой выход, получается, вовсе не самый плохой, но цена... И спорить тут бесполезно, и ничего нельзя сделать, — просто ждать этого жуткого момента, когда он узнает, что Арагорна и Гэндальфа больше нет в живых. И как-то жить дальше. Понятное дело, разговаривать об этом давно уже бесполезно... эх и терпение у Саурона, если он столько времени его выслушивал... КОГДА ВЕРНЁТСЯ МЕЛЬКОР?

— Ты собираешься вернуть Мелькора? Но как?

Саурон погладил Кольцо у себя на пальце.

— Гэндальф и эльдар ошибались с самого начала, полагая, что Кольца созданы для власти, — сказал он. — Да, они действительно способны подарить их обладателю силу. Но Единое создано с другой целью. Прорвать барьер Грани, сделать возможным возвращение Мелькора. Именно в этом подлинная задача Кольца. И теперь, наконец, это осуществится.

Фродо помнил, что когда он читал в эльфийском предании про Безвременную Бездну, про Грань Мира и Ничто, ему было очень жутко, — но сейчас всё это словно встало во весь рост. И рост этот оказался немаленьким.

— Когда ты собираешься это сделать?

— Как только уничтожу отряд у Ворот. Хочешь видеть это сам? Хочешь попробовать образумить их?

— Да! — решительно заявил Фродо. Он понял, что судьба властно привела его в самую гущу важнейших для Средиземья событий, что уже не отвертишься. Да что там, он давно уже решил идти до конца... только не ожидал, что конец окажется вовсе не таким, каким он его себе представлял.

— Тогда иди за мной, — приказал Саурон и поднялся.

Фродо старался не отставать.

Пусть наверх оказался сейчас легким, словно Саурон вливал в него часть своих сил. Они вышли на площадку, открытую всем ветрам, и ничем не огражденную. Отсюда просматривался весь Мордор — и Фродо увидел, что Завеса Тьмы охватывает эту страну лишь в здешней, западной ее части, на востоке же дым развеивается и переходит в обычные облака, такие же, как и везде над Средиземьем. Был вечер, и красное солнце окрашивало равнину в багрянец.

— Смотри, — Саурон поднял руку. — Там, за Вратами, сейчас стоит в ожидании войско, которое привели твои друзья. Гондорцы, ристанийцы — всего лишь шесть тысяч человек. Что мне делать с этим войском? Уничтожить его — или оставить бесплодно ждать перед Вратами — до тех пор, пока им не надоест? Они зовут меня выйти перед ними. Слушай!

Саурон коснулся виска Фродо — и тот вдруг увидел чужим зрением и услышал чужим слухом, как там, далеко, герольды Гондора в который раз возглашали:

— Выходите на переговоры! Пусть выйдет сам Властелин Сумрачного Края! Он подлежит наказанию, ибо злодейски напал на Гондор и захватил чужие земли.

Великий князь Гондора требует, чтобы он во искупленье содеянного навсегда покинул свой престол. Выходите!

Ветер трепал волосы Фродо.

— Выйдешь?

— Кажется, ты хотел сделать это сам, — напомнил Саурон. — Решай.

— Ты извини, я что-то немного запутался, — признался Фродо. — Сначала ты сказал, что они вообще отказались от переговоров, — "переговоры с Врагом мы не ведём". Теперь вот они вызывают тебя лично. Если я пойду сейчас, то получится, что вместо тебя. Они решат, что ты струсил.

— Отказались от переговоров, когда мы показали им кое-какие твои вещи в доказательство того, что ты у нас, — пояснил Саурон. — Отказались тебя выкупать. Но заявлять о своих правах — дело другое. К тому же, они провоцируют меня на гнев, пытаются отвлечь от Кирит-Унгол, откуда ты или Сэм, по их мнению, должен двигаться к Ородруину. Олорин считает, что будь Кольцо у меня — они уже неминуемо погибли бы. Но они живы... значит, у вас все еще есть шанс. Ну что ж, мы их удивим..

Фродо смотрел на Саурона во все глаза. Мысль о том, что тот, получив Кольцо, не уничтожил сразу же своих врагов, только сейчас пришла ему в голову.

— Значит, надо идти. Пойдём вместе?

Тот кивнул, и для Фродо в мгновение ока все изменилось. Мир вокруг расширился до безграничных пределов, он вдруг увидел равнину словно с высоты птичьего полета, в лицо ударил ветер, но не ледяной, как во время пути от Кирит-Унгол, а просто свежий... Перед глазами — Врата, две огромные привратные башни: и вот уже он стоит на площадке одной из них, а рядом — он успел заметить боковым зрением — облако живой тьмы соткалось в знакомую фигуру Саурона.

Безмолвный приказ открыть ворота он не столько услышал, сколько почувствовал. И в тот же миг вместе с Сауроном оказался на земле, и перед ними медленно распахивались два гигантских створа.

— Идем, — приказал Саурон. И первым зашагал вперед.

Фродо шагал рядом, напрягая зрение и стараясь разглядеть своих в виднеющейся впереди людской массе.

Отряды стояли довольно далеко. Группа герольдов оказалась все-таки поближе. Они шли вперед, и оглянувшись, Фродо увидел, как Врата за их спиной вновь сомкнулись. И тут раздался чей-то вскрик — Фродо узнал голос Пина:

— Фродо! Фродо, ты живой?!

— Пин! — завопил Фродо. — Да, я живой, и Сэм тоже, где Мерри? Мерри, отзовись!

— Мерри остался с войском, он не услышит, — проговорил Саурон. Пин резко замолчал — Фродо увидел, что его приятель сидит на коне перед одним из всадников, и ему сейчас просто зажали рот на секунду, ну, а дальше тот и сам понял, что следует молчать. Только глаза горели.

Саурон шагнул вперед — они были уже совсем рядом с герольдами — и громко проговорил:

— Вожди Запада, вы звали меня на переговоры. Я пришел, и готов выслушать вас.

Арагорн выехал вперёд.

— Мы вызывали самого Чёрного Врага, а не его прислужника. Где Саурон?

Рядом с герольдами Запада, с их трубами, флагами и знаменами, восседавшими на конях, пеший Саурон выглядел действительно не слишком эффектно.

— Повторяю: я перед тобой, Арагорн, — спокойно ответил Саурон.

— Докажи, — потребовал Арагорн.

— Совсем недавно, глядя в Палантир, ты не был так дерзок, — ответил Саурон. — Я был нужен вам, а не вы мне. Верьте — или уходите.

— Хорошо, — сказал Арагорн. — Тогда знай: мы пришли отомстить за поруганные земли и за наших мёртвых. Признай своё поражение или погибни.

На лице Саурона не отобразилось ничего, оно было так же спокойно. Он только положил руку в перчатке на плечо Фродо.

— Ты собираешься раздавить Мордор с помощью этой кучки воинов? — спросил он. — Вперед. Врата перед вами.

Арагорн выхватил меч и обернулся к своим.

— Вперёд!

Саурон всего лишь отступил чуть в сторону, словно открывая им дорогу к Вратам.

— Стой на месте, — приказал он Фродо.

Фродо хотел что-то сказать, но не успел: Арагорн занёс меч над Сауроном, а следом надвигались воины.

— Его, — Саурон кивнул на Фродо, — вы тоже намереваетесь зарубить?

— Ты уже исказил его душу, — услышал Фродо и замер. — Он теперь такой же твой раб, как и остальные.

— С чего ты это взял? — осведомился Саурон с насмешкой. — Быть может, он — всего лишь мой заложник.

— Всё это ложь, хватит слов! Пришла пора ответить за всё.

Саурон одной рукой прижал Фродо к себе, другую вскинул повелительным жестом. Мечи уже сверкнули перед лицом хоббита, тот понял, что сейчас их убьют, против воли зажмурился — и вдруг осознал, что и Арагорна, и остальных словно отнесло на несколько десятков метров. Отнесло — и только.

И вдруг по взгляду Арагорна Фродо понял: тот тоже догадался о том, что Кольцо вернулось к хозяину. Не так это и сложно, догадаться-то, что зримый облик тот способен был обрести только с Кольцом...

— Может, все же поговорим? — осведомился Саурон снова, когда всадники приблизились.

— Арагорн! — завопил Фродо. — Кольцо у него! Не сражайтесь, это бесполезно! Вы только сложите головы! Он же не убил вас до сих пор, поймите вы наконец!

— Он прав, — подтвердил Саурон. — Кольцо вернулось ко мне. И у вас есть лишь два пути: умереть, или сложить оружие, отправиться прочь и никогда более не воевать с нами. Я не причиню вреда тем, кто поклянется не поднимать оружия против Мордора.

Фродо вдруг понял, что этот голос сейчас слышат не только герольды, но и все люди Гондора, стоявшие вдалеке.

— И мы этому поверим, — насмешливый голос Гэндальфа прозвучал, казалось, над самым ухом. — Оставь малыша в покое, Саурон, тебе не стоило им прикрываться.

— Я-то оставлю его в покое, — Саурон отпустил Фродо. — Да боюсь, он сам не уйдет. Там, в моей крепости, его ждет Сэм. Фродо, хочешь — иди к ним. Я тебя не держу.

— Ничего не получится, Гэндальф, — отчаянно сказал Фродо. — Да что я тебе говорю, ты, наверное, лучше меня знаешь. Вот только...

Он оборвал свою речь: посох старого мага засиял, как солнце, с него сорвалась ослепительная молния и полетела в Саурона. Арагорн и всадники быстро отступили.

Молния ударила — и погасла, не причинив Саурону никакого вреда. Он смотрел на Гэндальфа серьезно, уже без всякой усмешки. Наконец стянул перчатку и вскинул руку. Сверкнуло Кольцо.

— Достаточно? Олорин, я даю вам последний шанс. Я не хочу гибели ваших людей, пусть они и враги мне. Ваша борьба бессмысленна. Ты просчитался, Олорин, и проиграл.

Гэндальф несколько мгновений смотрел на Кольцо, потом перевёл взгляд на Арагорна, на Фродо... и усмехнулся.

— Что ж, до встречи, Саурон. При этой следующей встрече ты увидишь меня во главе войска Валар.

Он закрутился, словно сверкающий белый вихрь, — и исчез.

— Твоим Валар шесть тысяч лет не было дела до Эндоре, — сквозь зубы проговорил Саурон. — И если им хоть в чем-то дороги Смертные Земли — они не посмеют сюда сунуться еще раз.

Однако было видно, что угроза Гэндальфа не прошла мимо цели.

Фродо вздрогнул: снова приближался Арагорн. Таким мрачным и серьёзным Фродо его ещё не видывал.

— Хватит, — резко сказал Саурон.

Его обличье вдруг словно выросло, превратилось в огромную черную тень, нависшую и над людьми, и над Вратами, и над замершим в ужасе перед этим видением войском.

— Люди Гондора! — голос этот проникал в самую душу, звучал словно изнутри, от него нельзя было закрыться, зажав уши. — Кольцо Всевластья вернулось к своему хозяину. Отныне ваша борьба обречена. Ваши вожди ведут вас на смерть ради собственных целей, но я, Саурон, Владыка Мордора, не хочу вашей смерти. Дома вас ждут матери, сестры, жены и дети. Не заставляйте их оплакивать вашу гибель. Сложите оружие и возвращайтесь, откуда пришли.

Фродо молча ждал, что будет дальше. Сначала повисла тишина — звенящая, жуткая, её, казалось, можно было потрогать. А потом в этой тишине раздался звон, который нельзя было ни с чем перепутать.

Кто-то первым положил меч на камни.

Затем звон повторился.

Потом ещё и ещё.

Самые отчаянные — среди них Фродо заметил эльфов — ещё оставались стоять, но людей, сложивших оружие перед неизбежностью, становилось всё больше.

Арагорн спешился и, тяжело ступая, пошёл вперёд.

— Мы сдаёмся, — хрипло выговорил он.

Гигантская устрашающая тень исчезла. Рядом с Фродо снова стоял обычный человек. Фродо видел, что мечи людей, коснувшись земли, вспыхивали — и исчезали, словно их не было.

— Хорошо, — ответил Саурон Арагорну. — Сложи свой меч, и поговорим наконец миром.

Арагорн достал Андрил, с короткой мрачной усмешкой посмотрел на клинок, потом на руку Саурона, на которой сияло Кольцо… и осторожно положил меч на землю.

— Если бы ты повторил ошибку своего предка, — заметил Саурон, — я убил бы тебя. Я убил бы тебя в любом случае, но за тебя просил этот хоббит. Жизнью ты обязан ему.

Андрил исчез во вспышке голубого пламени, оставив лишь выжженную тень на земле.

— Итак, Арагорн, — продолжил Саурон, — и вы, остальные посланники западных земель. Я не хочу продолжения войны. Ты, Арагорн, претендовал на трон Гондора. Мне все равно, кто будет моим наместником — ты или Денетор. Тот, кто убедит гондорцев принести мне клятву мира, будет управлять этой страной. Это понятно?

— Да, — голос Арагорна звучал холодно и отчуждённо. — Сколько времени ты даёшь на то, чтобы я занял свой трон?

— Меня волнует не твой трон, а прекращение военных действий Гондора. Сумеешь обуздать Денетора — Гондор твой. Не сумеешь...- Саурон пожал плечами. — Ты понимаешь сам.

Он снова возвысил голос.

— Эльдар! Возвращайтесь к своим и передайте, что в течение года нолдор должны покинуть Эндоре. Их в Средиземье я не потерплю.

— Я думаю, они и сами не захотят остаться, — заметил Арагорн.

— Синдар могут оставаться в своих землях, — добавил Саурон.

— Все, Арагорн, — проговорил он наконец. — Езжайте. Хоббитов, Пина и Мерри — сюда, ко мне. Сейчас.

Арагорн взлетел в седло: задерживаться он не собирался. Фродо увидел, как откуда-то из толпы вынырнул Мерри: его вели к Саурону гондорцы, явно не собиравшиеся спорить с новой властью в Средиземье.

Пришлось дождаться, когда к ним доставят обоих хоббитов: вид у тех был смятенный крайне. С одной стороны, там, рядом с Сауроном, был Фродо, живой и вроде бы невредимый; с другой — только что весь мир, все надежды рухнули в пропасть. Но Саурону, казалось, было уже не до истрепанных нервов полуросликов. Чувство стремительного движения через пространство пришло разом и к ним, и к Фродо, и не успели они опомниться, как стояли на одной из верхних площадок Барад-Дура, под покровом тяжелых черных туч. Обомлевшие хоббиты с ужасом озирались.

— Я потом всё расскажу, — умоляюще сказал Фродо. — Просто этого всего очень много. Только, пожалуйста, поверьте мне! Всё совсем не так страшно, как я думал.

Саурон подошел к самому краю площадки — и посмотрел вверх, в черное дымное небо. Повернулся к замершим хоббитам.

— Сейчас вам лучше уйти, — проговорил он. — Я уже достаточно ждал.

Он говорил о своем, и только Фродо понял, что он имеет в виду.

Фродо посмотрел на своих друзей.

— Пожалуйста... Гортхауэр. Можно мне остаться?

— Я предупредил, — сквозь зубы ответил тот.

Вокруг Барад-Дура — на отдалении — носились назгулы на своих крылатых тварях; сейчас они зависли в воздухе, вокруг Башни, Фродо видел лишь пятерых — остальные, видимо, были на другой стороне "круга".

Целую минуту Гортхауэр стоял, неподвижно глядя перед собой. Лицо его отвердело и напряглось, как будто он пытался прорвать неведомую преграду. Яркая, невозможно яркая, неожиданная вспышка — и страшный, какого Фродо ни разу еще не слыхал, вой-вопль-крик всей Девятки. В небо на секунду рванулся столб света — и тут же все стало прежним. Только на каменных плитах площадки рядом с Гортхауэром лежал человек.

Человек лежал лицом вниз. Фродо видел — три цвета: чёрный изодранный плащ, белые как снег волосы... и кроваво-красный. Кровь. Камни площадки тоже враз потемнели. Через секунду Фродо заметил, что на руках человека цепь, а на голове — корона, и ему стало страшно.

Гортхауэру уже было явно не до хоббитов. Пару секунд он просто стоял, глядя на человека, а потом опустился рядом, взял его за виски и замер.

Некоторое время ничего не менялось, только Фродо видел — крови натекло много, она затекала во впадины между камней. Потом Саурон позвал неуверенно и тихо:

— Мелькор?..

В ответ — то ли вздох, то ли почудилось:

— Да...

Саурон снова замолчал, и Фродо отчетливо понял — тот просто не знает, что сказать. И еще одно слово:

— Больно?..

И опять — голос, как шелест ветра:

— Очень... Но... Это — Арта?

— Арта, — Саурон наклонился над лежащим, к самому его лицу. — Я тебя вернул... ты дома. Сейчас, подожди, станет легче... Сволочи!

Он запрокинул голову и повел рукой — медленно — вдоль тела лежащего, над его головой... и вновь с надеждой:

— Лучше? Получается? Мелькор!!

Фродо увидел, как судорожно сжатая в кулак рука Мелькора разжалась, — опять послышался звон металла о камень. Цепь.

— Арта... другая... — донеслось едва слышно. — Теперь... получится...

Фродо услышал, как за его спиной кто-то сдавленно охнул. Пин.

— Ребята, давайте-ка вы вниз, а? — шёпотом попросил он. — Вообще-то это только мне разрешили остаться...

Оба хоббита просто не знали, что делать — куда — вниз? Это же Мордор...

Саурон оглянулся, нахмурился — из проема вышли двое здешних воинов; короткий обмен взглядами с Сауроном... Фродо понял, что они, вероятно, обменялись безмолвными словами. Пина и Мерри попросту увели, от шока те даже не слишком сопротивлялись.

— Гортхауэр... — послышался шёпот, от которого Фродо снова вздрогнул. — Помоги...

Фродо смотрел на Гортхауэра — и воочию видел, что тот ведет себя сейчас уж точно не как подобает Темному Владыке. Лицо его было искажено, из глаз вот-вот польются слезы. Впрочем, это было недолго. Он осторожно взял Мелькора на руки и поднялся. Скользнул взглядом по Фродо, и тот ощутил — как тогда, в говорящей темноте: "иди за мной".

Коридоры, переходы, залы... вниз.

Маленькая комната, обычная кровать. На столе рядом — кувшин с водой, светильники на стенах. Мрачновато... но видно — вот так они здесь, наверное, и живут, прислужники Саурона...

Фродо смотрел на это и не верил своим глазам. Если это и вправду Мелькор, Моргот... Совсем как человек. Просто измученный, изуродованный человек, и если бы не знать, кто это — Фродо бы подумал, наверное, что его притащили из застенков.

Жалко их было обоих. Фродо тихо дотронулся до плеча Гортхауэра.

— Ты попробуй, не бойся. Он же сказал — должно получиться...

Гортхауэр кинул на Фродо взгляд. Кивнул, поднялся...

Наверное, он колдовал. Во всяком случае, Фродо никогда не видел, чтобы так лечили. Хотя, может быть, Элронд в Имладрисе... Саурон как будто сплетал над лежащим невидимую сеть, или ткал незримое полотно, сосредоточившись, ничего не видя вокруг.

Долго.

Пока, наконец, лежащий не вздрогнул...

Фродо понял, что тот пришел в себя. А Гортхауэр наклонился над Мелькором и осторожно разомкнул обруч короны, сдавливавший ему виски. Отбросил — Фродо успел заметить, что обруч изнутри покрыт шипами — обруч вспыхнул в воздухе и осыпался на пол ржавой пылью.

Потом дотронулся до полосы рваного металла, охватывавшего шею Мелькора — ошейник исчез.

Хотя на то, что оказалось под ними, лучше было не смотреть. До исцеления Мелькору явно было далеко.

Фродо показалось, что сам воздух изменился, — стало, как во время грозы, что ли?.. Гортхауэру его действия стоили страшных усилий. Да что же это за корона была?.. Фродо по-тихому налил воды, подал Саурону.

— Ты передохни чуток, — прозвучало как-то совсем по-простому, по-хоббичьи. — Устал ведь.

Тот кивнул, взял воду и выпил одним глотком.

— Скоты, — произнес хрипло и снова склонился над Мелькором. Фродо показалось, что он слышит отголоски их мысленной речи.

"Я сам не верю, что получилось, — шепот Гортхауэра. — Все позади, Мелькор, теперь все будет хорошо, потерпи еще немного, не хватает сил — сразу..."

"Ты сделал чудо... Я не надеялся... ни на что... Думал, тебя — следом за мной... Сколько времени прошло?"

"Шесть тысячелетий, — ответил Гортхауэр. — Какое там — чудо... Все будет хорошо, ты снова будешь молодым, но сразу — не получится, моих умений не хватит. Попробуй заснуть. Просто заснуть, как тогда, с Лютиэн. Во сне быстрее движется время."

"Как много... Уснуть... Но я не смогу... пока Ангайнор..."

Цепь явно далась Гортхауэру труднее. Долго... Фродо уже думал, что ничего не получится. Но все же получилось; и когда цепь исчезла, он увидел на лице Мелькора огромное облегчение, словно исчезла давняя, привычная боль и тяжесть. А Гортхауэр почти упал рядом с кроватью, ухватился за стол — чуть его не опрокинул.

Фродо бросился к Гортхауэру, уже напрочь позабыв, что перед ним тот, кого он считал врагом.

— Я сейчас позову Хаттара, пусть он тебе ваших снадобий принесёт, — проговорил он в смятенье. — А то, глядишь, как бы тебя самого лечить не пришлось...

Он обернулся — и увидел, как окровавленная рука Мелькора потянулась к Гортхауэру, словно хотел позвать, но не было сил.

— Я сейчас! — Фродо выскочил за дверь. — Хаттар!!!

"Стой, — раздался в голове голос Гортхауэра. — Хаттар далеко, не услышит. Не надо, здесь не помогут обычные средства. Держи себя в руках."

Он снова склонился над Мелькором. Вздохнул.

"Спи, — услышал Фродо на грани сознания — эти слова предназначались не ему. — Спи. Когда проснешься, все будет хорошо."

"Да... Спасибо, и... Прости меня."

Дыхание его стало ровным.

Фродо тихо притворил дверь. Он вдруг почувствовал, что их снова двое: как будто Мелькор взял и ушёл в соседний мир, мир снов.

— Гортхауэр, — шёпотом сказал он. — Теперь точно всё будет хорошо?

— Пойдем, — тяжело проговорил Гортхауэр. — Не здесь.

Он открыл дверь снова, подождал Фродо... шатаясь, прошел по коридору. Остановился лишь в комнате напротив, и сам рухнул в кресло. Видимо, сил сотворить предмет "из воздуха" у него сейчас не было.

— Какая подлая судьба, — проговорил он, прикрыв глаза. — Далекие миры Эа, звездная россыпь... И откуда только явилась эта подлая тварь, Эру. Шесть тысячелетий, миллионы людских судеб — болото... Будь он проклят.

Фродо подошёл поближе, взял его руку в надежде хоть немного успокоить.

— Тебе воды принести, или ещё что-нибудь? Кто его так? Неужели Валар?

— Не надо, — остановил его Гортхауэр. — Справлюсь.

Он некоторое время молчал, видимо, приходя в себя.

Потом произнес:

— Да. Валар. Ты же был в Имладрисе. Там хранятся хроники того времени.

— Там про Войну Гнева две строчки. И что такое... — он вздрогнул, — про корону и глаза — ни слова. Там ещё сказано, что эльфы Эндорэ не принимали участия в войне. Ну, наверное, поэтому они и не могли ничего рассказать...

— Фродо, не нужно, — Гортхауэр поднял голову, и Фродо понял, что тот _просит_ его — как мог бы просить любой другой человек... или даже хоббит. — Не заставляй меня вспоминать. Прошлое не вернешь. Ты еще увидишь все это своими глазами, если захочешь. Хотя не советую. Страшно. Я вытяну Мелькора, я готовился к этому долго. Лучше подумай о своих друзьях. Кстати, Сэм уверен, что ты погиб... или погибнешь. Он молодец, твой Сэм, — Саурон усмехнулся, — держится весьма достойно, как будто нолдо, а не хоббит.

— Ох, прости, — Фродо стало стыдно. — Ты... Конечно, я пойду к ним, от меня и так-то толку чуть...

— Иди, — Саурон закрыл глаза. — Тебя проводят.

Фродо зашагал к дверям... и в последний момент обернулся. Бледное лицо, растрепавшиеся длинные чёрные волосы, — шнурок давно уже куда-то делся, да и немудрено... Фродо вдруг подумал, что вот точно так же Сэм когда-то — теперь кажется, страшно давно! — в Раздоле не отходил от его кровати...

Фродо тихо выскользнул в коридор и завертел головой в поисках провожатого по лабиринтам Барад-Дура.

Провожатый появился откуда-то незаметно, словно из стены выступил. Только сейчас Фродо заметил, что здешние воины были, конечно, не на одно лицо, просто бесстрастные лица и одинаковые черные одежды делали их похожими друг на друга. Хаттар был человеком средних лет... а этот — совсем молодой.

— Мне приказано проводить тебя, — проговорил он. — Идем.

— К Сэму, — сразу попросил Фродо. — Если они не вместе... Пин и Мерри хотя бы уже видели меня живым.