Голуби

Автор: Смерть aka Феанаро (Анна Ястребова)

Это было очень давно. Я тогда не был еще Петром Ивановичем, а был просто - Петя, Петенька, Петро и даже, стыдно сейчас признаться, Петрушка. Мне было восемнадцать лет...

Ах, этот чудный возраст, когда вся жизнь, как на ладони, когда кажется, что ты всегда будешь молодым, сильным, веселым, красивым парнем, и девушек у тебя будет столько, сколько захочешь, а смысл существования и общения будет сводиться к одному слову - "пиво". Да... и вся жизнь кажется либо, очень хорошей, либо до ужаса отвратительной, но и в том и в другом случае ты никогда не вспомнишь, что когда-нибудь станешь старым...

Но я отвлекаюсь от темы. Итак, мне было восемнадцать лет. Без ложной скромности и кокетства скажу: парнем я был весьма и весьма привлекательным, по меньшей мере, так считали мои многие мои знакомые девушки. Я очень любил Москву. В конце концов, я здесь родился и вырос! Это моя родина. Да, я любил этот огромный, разноцветный, капризный город с многомиллионным населением, теплыми непредсказуемыми зимами, холодными веснами и прохладным летом, красивыми девушками, сильными мужчинами, арбатскими музыкантами, цивильными бизнесменами и проч. И, конечно же, я любил, как будущий писатель и филолог, шататься по книжным магазинам. Излюбленным моим местом был магазин "Библио-глобус", который и по сей день находится недалеко от метро Лубянка; там большой выбор книг, а главное, можно ходить и смотреть, брать книги в руки, десять раз подумать, покупать или нет. Вы не поверите, но пьесу А.П.Чехова "Вишневый сад" я не удосужился купить до сих пор, а читал ее именно в магазине, придя туда с этой целью.

Однажды солнечным, но прохладным августовским днем я вышел из магазина и направился в небольшой скверик. Есть там такой, как раз напротив "Детского мира". Я выбрал свободную скамейку и сел, попивая пиво и попыхивая сигареткой. Рядом со мной села девушка. На виде ей было лет пятнадцать - шестнадцать, она была одета в клешенные джинсы, размалеванные всеми цветами радуги (причем явно вручную) и кожаную мужскую куртку. Она молча села, косо на меня посмотрела, достала из кармана плитку белого шоколада и кинула маленький кусочек ближайшему голубю. Последний не побрезговал подарком и стал жадно клевать, скоро вокруг моей случайной соседки собралась целая стая голубей и воробьев. Девушка кидала им кусочки белого шоколада, при этом говоря птицам какие-то странные ласковые слова, что-то вроде: "Кушайте, мои хорошие. И ты хочешь? Вот тебе, держи! Ухты, маленький мой, хороший".

— Им вредно есть шоколад, — попытался я завязать разговор.

— Неправда, — твердо ответила она, — им все можно. Это людям ничего нельзя, даже шоколада.

— Зачем вы их кормите, сами не едите? - это был самый идиотский вопрос, на который я был способен.

— Это доставляет мне удовольствие, — сказала она и неуверенно улыбнулась. — Мне нравится смотреть, как другие живут. - Она вдруг погрустнела.

— Что с вами?

— Ничего. Просто... вы знаете, я смертельно и неизлечимо больна, и мне уже ничего не осталось, мне скоро уже предстоит отправиться в последний путь, и радость жизни мне не светит. А они, — она кивнула на голубей, — они такие славные и милые, пусть хотя бы им будет весело...

С тех пор я никогда не видел этой девушки, но тогда, после этой встречи, я впервые понял, что жизнь нужно ценить и беречь, а не тратить на всякую ерунду, что нужно уметь радоваться не только за себя, но и за других.

Примерно через год или два после этого эпизода я поехал на кладбище навестить могилу отца, и взгляд мой был привлечен могилой, на которой сидела ворона и громко скорбно каркала. Я подошел посмотреть и увидел на надгробии портрет той самой девушки. Она умерла на следующий день после нашей встречи. Могила была неухоженная, заросшая, сторожила покой доброй девушки только старая ворона...